Кифа, или Святой Пётр

На следующее утро самолёт с символикой управления Х- 5 приземлился в аэропорту города Лиона. Как и всегда в таких случаях, Боуда встречали представители спецслужб. Они подъехали на двух автомобилях. Боуд сел в первую. Все три женщины во вторую. Сразу после этого маленький кортеж немедленно отправился в путь. А путь лежал к весьма известному аббатству Фонтене. Боуд был настолько погружён в раздумья, что и не заметил, как они добрались до места. Они сразу же въехали во двор аббатства. Дорога проходила мимо очень красивой лужайки. По всему периметру двор окружало квадратное здание. Боуд первый вышел из машины и, разминая затёкшие ноги, смотрел на двухэтажное здание с многочисленными арками и колоннами. На крышу, уложенную красивой черепицей. В открытом коридоре появился монах. Он прошёл мимо арок и направился к ним. Поприветствовав гостей кивком головы, он жестом пригласил всех следовать за ним. Монах их повёл в парк. Пройдя по аллее с двумя рядами цветников, они подошли к маленькой часовне с железной дверью. На двери висел большой замок. Справа от двери стояла скульптура седовласого мужчины с полусогнутой рукой. Монах достал ключ из кармана и отпер дверь часовни. Так же молча все вошли внутрь. Взглядам их сразу же предстала стена с золотистым орнаментом. В центре стены была сооружена квадратная ниша. В нише лежал…каменный саркофаг. Не успели они войти, как появились четверо рабочих. На глазах у всех они вытащили саркофаг из ниши и положили на пол. Затем, они очень осторожно сняли крышку. В саркофаге лежали останки человеческого тела. Одежда давно истлела. Лишь в некоторых местах куски одежды чудом сохранились. Левая рука давно умершего человека лежала вдоль тела, а правая была согнута и лежала на самом теле. Но что самое важное,…правая рука покойника сжимала некий предмет. Это был свёрнутый в трубочку пергамент. С молчаливого одобрения присутствующих, профессор Коэл очень осторожно достала пергамент.

— Рукопись прекрасно сохранилась! — сделала первый вывод профессор Коэл. — Это латынь.

Александрова, безусловно, была с ней согласна. Она придвинулась поближе к Коэл и вместе с ней очень внимательно рассматривала рукопись. Боуд повернулся к монаху.

— Мы можем её забрать?

Тот отрицательно покачал головой.

— Рукопись нельзя выносить. Она должна быть возвращена на место. Я подожду, пока вы прочитаете.

— Ну что ж… — Боуд только и мог, что согласиться. Он обратился к профессору Коэл:

— Дело за тобой, Энн!

Профессор Коэл развернула рукопись:

«Одна тысяча пятьдесят четвёртый год от рождества Христова!

Сей рассказ, написан лично моей рукою, ибо не желаю доверить его никому, но и истину скрывать не в моей власти!

Ближе к лету того самого злопамятного года, что позже стал настоящим проклятием для всех нас, я, легат Святейшего папы, кардинал Сильва — Кандида Гумберт и два других легата Святейшего папы, канцлер Римской церкви Фридрих Лотарингский, а также епископ Пётр из Амольфи, по поручению и именем Святейшего папы, прибыли в один из величайших городов мира Константинополь. Наше судно причалило к гавани Джулиана, что находится на самом юге Константинополя. Никогда дотоле не приходилось видеть такого количества суден и такого количества диковинных товаров, как в тот день, коий сошли мы с судна. Константинополь поразил наше воображение величием своим и столь разными людьми, что перестали понимать мы, какой иные… веры. В день приезда своего узнали мы, что император Константин примет нас лишь двумя днями позже. Не может быть сомнений в истинном намерении Керрулария видеть нас желанными гостями в короткий срок. Однако мы не желали того, раньше встречи с императором. Ибо только таким способом, возможно, и необходимость имелась унизить гордого митрополита. На том и решение приняли. В то время как Керруларий ждал нас в своём дворце, мы отправились осматривать город.