Кикимору вызывали?

– Этот человек притащил кучу нечисти в ваш город, – сказал он, аккуратно сбривая щетину перед крохотным дорожным зеркальцем. – Если бы не синьорита Видаль, через пару недель, к приезду инфанты, в вашем городе опасно было бы даже по нужде сходить. Знаки-приманки прятались в колодцах, фонтанах и выгребных ямах.

Старый пират прищурился, видимо, не доверяя столичному гостю, и тогда Аугусто добавил самый убойный аргумент:

– Он пытался потопить корабли в порту.

– Что? – вот этого старый пират уже не выдержал.

– Треть манков была притоплена возле пирса, – сказал лейтенант. Потом смыл с лица остаток пены и сел за стол, чтобы поесть второй раз за день.

Папаше не надо было ничего объяснять. Моряки знают, сколько всего можно встретить в море. И если мелочь вроде хищных рыб шум порта может отпугнуть, то существа покрупнее найдут, чем поживиться…

– Я понял, дон Медина, – хозяин встал и тщательно расправил на руке белое полотенце, – завтра навещу друзей!

Глава 23

Свадебный поезд инфанты Изабеллы покинул город на рассвете. Вереница карет, повозок, нарядных всадников, закованных в латы пикинеров и томных дам – все торжественно проехали через столицу, и заняло это шествие почти четыре часа!

Потом потянулись предместья, и рано вставшая инфанта, зевая, смотрела в окно кареты. Читать было невозможно, а пышное парадное платье с высоким жестким воротником не позволяло устроиться удобно.

Терпеть пришлось до самого вечера.

На ночь свадебный поезд остановился в одном из королевских загородных дворцов, и донья Изабель с облегчением скинула парадное платье и распорядилась приготовить на следующий день костюм для езды верхом. Он тоже был богато расшит галунами и жемчугом, но воротник был очень скромным, а под юбкой с разрезами красовались кокетливые шаровары, прикрывающие скромность принцессы.

Дамы помогли ее высочеству принять с дороги ванну, высушить волосы, надеть уютное домашнее одеяние без корсета и тяжелых рукавов. А потом уложили утомленную инфанту в постель, оставив подле нее только двух дежурных дам. Одна негромко читала вслух жизнеописание короля Хлодвикуса, вторая плела шнурок в неверном свете камина.

Малый дворец затихал, только из кухни доносился легкий шум – слуги готовили все необходимое к следующему дню.

* * *

– Габриэль! Куда ты запропастился? – грозный голос камеристки инфанты отражался от каменных стен, гулко разлетаясь по коридору замка.

Паж кропотливо лезвием ножа собирал синие хлопья из свёртка плотной промасленной ткани и пересыпал в округлую металлическую коробочку с вензелем принцессы. После он тем же ножом перемешал содержимое коробочки, скрывая синие крупинки среди белесых и зеленоватых, закрыл баночку и вернул её в ларь. Торопливо скрутив, перевязав бечевкой и спрятав свёрток с краской индиго, Габриэль де Тост помчался по коридору:

– Здесь! Я всё принёс, синьора Агата, вот! – торопливо проговорил он, протягивая пожилой камеристке ларь с косметическими принадлежностями инфанты.

– Противный мальчишка! – буркнула камеристка.

Она была простой синьорой, но ее семья служила в королевском дворце уже несколько поколений. А уж статус личной камеристки инфанты давал Агате куда больше влияния и денег, чем имели некоторые придворные.

Габриэль же, пусть и принадлежал к дворянскому роду, служил всего лишь пажом, что в его возрасте было почти оскорблением. Однако семья юноши радовалась и тому. Очень уж бедно они жили. Да и род считался захудалым – обычные окраинные дворяне без титула. Идальго. Таких в столице пруд пруди.

Вот и приходится шестнадцатилетнему мужчине подчиняться строгой синьоре средних лет. Носить шкатулки с косметикой, подавать платки и гребни, а порой смеяться, когда не хочется, и рыдать, когда на душе весна. Но недолго Габриэлю осталось терпеть. Уже в Овьедо он «заболеет» и останется и Гишпании. Если инфанта все же уедет к жениху. А если нет… Молодой человек сладко зажмурился – ему обещали поместье! Самое настоящее! С оливковой рощей и виноградником! Для этого он сделает все, что будет в его силах!

Проводив взглядом камеристку, паж довольно улыбнулся и двинулся на кухню – нужно было успеть перекусить, пока не началась суета в комнатах принцессы.

* * *

Инфанта Изабель устало пошевелила затёкшими плечами, вышагивая из только что снятого платья.

Весь день она тряслась в карете в сопровождении дуэньи, что оказалось до смерти скучно и утомительно. Наблюдать за неторопливо сменяющимися в окне пейзажами было увлекательно первые пару часов от силы. От чтения при такой тряске быстро начинала болеть голова.

Когда же свадебный поезд прибыл в Каса де Компо, инфанта несколько часов только и делала, что старательно улыбалась, махала рукой возбужденной толпе и отвечала малозначимыми любезностями на приветственные и поздравительные речи главы города, епископа и полудюжины местных грандов…

Не то чтобы для принцессы это было в новинку, нет. Но на четвертый день такого путешествия она была уже порядком утомлена.