Киллер для Люси

– Люси у вас все в порядке? – тихо произнес Костя, стоя у нее за спиной.

Женщина вздрогнула, схватила вилку, резко развернулась и, вонзив ее киллеру прямо в шею, с криками убежала. Костя же, прикрывая рану рукой, попытался разыскать на кухне тряпку, но не нашел.

– Мне нужно чем-нибудь остановить кровь, скорее Люси!

– Пошел на хрен, маньячина, – кричала ему в ответ женщина, в спешке надевая на себя шубу.

Костя влетел в спальню и, схватив первый попавшийся шелковый платок от «Hermes», перевязал рану.

– Надо было тебя все-таки ножом ткнуть! Ты, вообще, представляешь, сколько он стоил, – набросилась на киллера в остервенении, осмелевшая Люси.

Костя схватил ее за плечи и, с силой притянув к себе, спокойно произнес, – Если вы не заткнетесь, я вас убью.

В тот же миг с Люси сошла спесь. Тяжело дыша, она пристально посмотрела ему прямо в глаза и отчаянно произнесла, – Убивай, только сначала…, – и поцеловала Костю.

Убей меня нежно.

Бывает же такое в жизни, – думал Костя, закуривая сигарету. Всю жизнь, как волк – одиночка, один бродишь по свету и вдруг, когда, казалось бы, тебе уже ничего хорошего больше не светит, встречаешь ту, которая переворачивает все с ног на голову и полностью, безвозвратно меняет твою жизнь. Уткнувшись носом в копну ее густых, рыжих, вьющихся волос он наслаждался близостью с желанной женщиной и ощущал ее сладостный аромат. Она такая тихая, нежная, совсем другая, покорная, будто ручная, лежала у него на груди и водила ноготком по его обнаженному крепкому бедру.

– Люси, выходите за меня – твердо произнес киллер, уверенный в своей победе.

– Нет, ну ведь хорошо же лежали, а? – приподнялась Люси и посмотрела с укором на Костю. – Ты в этом шарфе, как идиот, я за бинтом, – нахмурилась она и скрылась в ванной.

Костя сел и разглядел себя в зеркало. Окровавленный шарф от «Hermes», которым была перемотана его шея, действительно шел ему меньше, чем любимая черная водолазка, хотя Люси могла бы сказать ему об этом по тактичнее. Но, к черту нежности, он хочет ее такую, прямолинейную и дерзкую, прямо здесь и сейчас.

Люси вернулась с бинтами и антисептиками. Она уселась рядом с Костей и, перевязывая рану, ласково, словно мурлыча, произнесла:

– Давай, когда мы закончим с этим делом, ты еще разочек убьешь меня, ладно? Только нежно…

Покойся с миром, Игорь!

В тот день, когда Игорь, напуганный внезапным визитом киллера, несся по шоссе и одновременно с этим, давал своей женушке наставления, он действительно заехал в тоннель. Тоннель «на тот свет». К сожалению Сонечки, которая так и не успела стать женой Игоря и облегчению Люси, которая все еще ею числилась, но не смотря на это уже успела обручиться с киллером Костей, большая часть накоплений мужа досталась все таки ей.

Стоя над могилой супруга со скорбным видом в широкополой шляпе и в безупречно скроенном по фигуре черном декольтированном платье, на которое небрежно была накинута «шиншилла», Люси, впервые в жизни ощутила, что жизнь действительно справедлива. Костя стоял позади нее, опустив глаза, и держал дистанцию. Когда-то он с легкостью делал из людей мертвецов, но к самой смерти относился с уважением, от того, воздавая почести покойнику, стоял смирно, борясь с не отпускающим его желанием, ущипнуть Люси за попку.

Монотонное чтение молитвы батюшки, прерывали крики Сони, хватающейся то за гроб, то за мать погибшего, единственную из всех, кто действительно был вне себя от горя.

– Нет, ну вы поглядите на эту бесстыдницу, – возмущалась подруга Люси номер один, Кати, приподнимая густую вуаль. Эта элегантная плотная штора, придавала образу драматичности и прекрасно справлялась со своей главной функцией – скрывала выпачканное в зеленке лицо. Несколько дней к ряду, Кати пыталась избавиться от зелени на физиономии, которую оставили, поймавшие ее мстительные таксисты, но тщетно. Ведь как мы помним, эта отчаянная дева, нередко пребывающая в нетрезвом состоянии, оплачивать проезд не любила, за то умело орудовала отверткой и перцовым баллончиком, за что и поплатилась.

– Каждый переживает горе, как может, – оборвала Кати подруга номер три, актриса местного тетра. У нее отлично получалось издавать внезапные рыдания и дикий лошадиный гогот, пожалуй эти два качества были единственными ее сценическими навыками, которые она охотливо использовала на похоронах и свадьбах своих знакомых. – Может эта юная девочка любила Игоря, ведь его было за что любить, – она пустила слезу и сразу же аккуратно утерла ее платочком, чтобы не повредить макияж.

– Лучше бы мне доверили организовать эти похороны, ведь кто как не я в этом разбирается лучше. Здесь все не как у людей, – сокрушалась подруга номер два, черная вдова, самая мудрая из всех подруг, но завидев, одинокого растерянного деда в дорогом костюме, топчущегося на месте, вдруг оживилась, – Интересно, этот почтенный старец без дамы?

– Я даже через эту штору, будь она не ладна, вижу, что он приковылял с бабкой, – отмахиваясь от своей вуали, как от надоевшей мухи, – заключила Кати, – Отбой, девчуля!