Кимбаку-бой (СИ)

— Снова под настроение что-нибудь? — чуть наклонившись к стойке, спрашивает Кай. Его голос почти бесследно теряется в гомоне вокруг, но Сэхун, кажется, умеет читать по губам. По этим вот губам, влажно блестящим в свете гирлянды фонарей. И он кивает. Столики заняты, идти за дальние Сэхун не хочет — их обслуживает уже не бармен, поэтому он остаётся у стойки и терпит тесноту вокруг. Знает, что рано или поздно волна посетителей схлынет.

Он терпит почти два часа, но всё же остаётся у стойки один со стаканом в руках. На губах — вкус вишни, а у Кая на шее блестит капля пота, которую нестерпимо хочется слизнуть языком.

— Вот, ты забыл. — Сэхун наконец вручает Каю оставленного медвежонка и шарф в пакете. И тут же жалеет, что притащил пакет в клуб, хотя не может до конца осознать причину.

Кай тихо благодарит и прячет пакет под стойкой, потом наливает Сэхуну новую порцию и позволяет затянуть себя в разговор ни о чём. Сэхун сидит на высоком табурете, смотрит на улыбающегося Кая и совсем не хочет уходить. Хотя бы не хочет уходить один. Но не знает, как ему удалось в прошлый раз затащить Кая к себе. Не помнит.

И, вроде бы, коль уж раз потрахались, то ничто не мешает повторить, но Сэхуну неловко. Он не помнит, о чём они уговорились и как. Не помнит, что стало причиной ночёвки в одной кровати с… некоторыми последствиями.

Они говорят о всякой ерунде почти до шести утра, а потом приходит время для новой смены. Сэхун ждёт у выхода, пока Кай переоденется и выйдет, но им не по пути. С чувством острого сожаления Сэхун прощается и бредёт домой пешком, сунув руки в карманы пальто.

А воскресенье у него крадёт Бэкхён с грандиозными планами и поездкой за город. Бэкхён — замечательный друг во многих отношениях, но взбалмошный и требовательный. Его дружба стоит немало. А ещё Бэкхён в курсе предпочтений Сэхуна в личной жизни, но никогда не осуждает. Даже порой ходит в те же клубы, хотя ему не всегда это интересно.

Ещё одна неделя завершается, и Сэхуна ноги сами приносят в тот же клуб, к той же барной стойке, к улыбке Кая. На работе снова тихий ужас, потому Сэхун меняет стаканы и негромко рассказывает Каю о проблемах, над которыми тот смеётся так, что Сэхуну скоро тоже становится смешно. Но Сэхун так и не придумывает способ зазвать Кая к себе. Сказать прямо, что хочет провести ночь с Каем, не позволяет ком в горле. Это кажется таким глупым и циничным, дешёвым и напрочь лишённым романтики. И Сэхун по-прежнему не помнит, как они оба оказались в его постели. Не помнит, что он наговорил тогда Каю и что предложил. Ему до сих пор неловко в таких обстоятельствах идти напролом, а спросить Кая о том, что тогда было, не позволяют гордость и стыд. Он так набрался, что даже не помнил первый раунд в постели — только второй.

Проходит ещё четыре недели, но все попытки бесплодны. Хотя бы просто потому, что Сэхуну не хватает духа воплотить их в жизнь. А потом ему сказочно везёт. В зале при наплыве посетителей перед рассветом начинается драка. Сэхун не имеет к ней отношения, но ему прилетает осколком пепельницы по лбу. Ранка поверхностная, ничего серьёзного, Сэхун даже не сразу её замечает. Сначала просто чувствует, как по лбу ползёт тёплое. Крови много, как всегда бывает, если поранить голову. Кай помогает ему, доводит до туалета и пытается остановить кровотечение. В итоге лоб украшен пластырем, но немного кружится голова, а Каю сменяться через несколько минут.

И это тоже ни черта не отдаёт романтикой, но сулит кое-какие шансы.

— Не волнуйся, подвезу, — бросает Кай на ходу. — Подожди у выхода.

В машине Сэхун старается не улыбаться довольно, но потом всё же осматривается внутри и недоумевает. Каю наверняка платят неплохо, но это всё равно слабо сочетается с “мерседесом”. В машине ещё и натуральная кожа в салоне, а это дорого. И куртка на Кае тоже не из дешёвых, как и ботинки. Задавать вопросы на эту тему Сэхун не осмеливается. Куда важнее ему уговорить Кая зайти на чашечку чая.

Кай колеблется ровно минуту, но соглашается, а у Сэхуна перед мысленным взором хор ангелов ликующе поёт торжественный победный гимн.

Кай сидит в гостиной на диване и листает один из финансовых журналов, которыми у Сэхуна захламлён весь дом. Поднимает голову, когда Сэхун останавливается рядом и протягивает ему чашку. Их пальцы соприкасаются, и у Сэхуна дыхание теряется: громыхается к самым пяткам, не может выйти из пике, отключается, затем возвращается, но уже неровным и тяжёлым, и надо вспоминать, как делать вдох и выдох, и не путаться в последовательности.

Он не понимает, о чём спрашивает вновь уткнувшийся в журнал Кай. Просто смотрит, как тот отпивает немного из чашки и ведёт кончиками пальцев по глянцевой странице. Достаточно, чтобы опуститься на колени в мягкий ворс ковра и коснуться ладонями обтянутых кожаными брюками ног. Брюки Сэхун расстёгивает ловко и быстро, заодно отбрасывая в сторону журнал и заставляя Кая пролить чай себе на рубашку. Ошеломление в тёмных глазах заводит так, что Сэхун без колебаний подхватывает в ладонь быстро тяжелеющий от возбуждения член и прикасается губами.