Кинематограф Австралии и Новой Зеландии

Финал картины весьма примечателен. Бейнс и Ада с дочерью покидают негостеприимный край. Естественно, пианино заботливо привязано к лодке. Но начавшийся шторм ставит перед героями дилемму: выбросить за борт тяжелый инструмент или рисковать жизнью всех пассажиров. И далее самое интересное. Режиссер, подобно опытному мастеру детективного жанра предлагает зрителям на выбор три варианта происшедшего. Сначала мы видим, как вслед за пианино в океан падает Ада. И первая мысль: лишившись возможности играть на любимом инструменте, искалеченная женщина предпочла самоубийство. Затем, камера с помощью крупного плана фиксирует внимание зрителей на веревке, в которой запутывается нога героини – и это уже другая версия – несчастный случай… И наконец, счастливое спасение: освободившись от тянущей ее на дно веревки, привязанной к пианино, Ада из океанской глубины всплывает вверх к солнцу, к дочери и возлюбленному, к любви, к жизни. К жизни, которая ждет их на новом берегу.

Цвет, который в картине играет огромную роль (не случайно почти все сцены жизни героини в Новой Зеландии окрашены в мрачные черно-серые тона), в финальной сцене также меняется. Впервые мы видим Аду в светлом платье, впервые чистый белый цвет заполняет весь экран: светлые стены их нового дома, светлый костюм Бейнса, прозрачный воздух и яркое голубое небо. Никогда еще до этого эпизода чистый белый цвет не был заявлен так насыщенно и откровенно. В той старой жизни были грязь болот, страшный угрожающий темный лес, таящий в себе угрозу и опасность, бесконечный дождь, в новом мире – чистота, покой и надежда на счастье. И то, что Ада наконец заговорила – это главный итог. Теперь в ее жизни есть не только музыка, но и любовь.

И как справедливо отметила Г. Краснова: «Великолепное изобразительное решение, необыкновенная поэтическая сила экранных образов были в первую очередь обусловлены самим местом, где снимался фильм. Могучий океан, накатывающий свои волны на этот берег и сто, и тысячу, и миллион лет назад. Густая зелень леса, чуть-чуть потеснившегося, чтобы дать прибежище человеку, решившему нарушить это девственное безмолвие. До сих пор Новая Зеландия продолжает оставаться заповедником девственной природы – тянущиеся сотни километров белоснежных пляжей и разноцветных, сбегающих к самому океану холмов»[79].

Немалую долю в успех фильма внесла и музыка, написанная композитором Майклом Найманом, которая зачастую является самой яркой характеристикой душевного состояния героев.

Триумф фильма Кэмпион заставил мировую кинокритику более внимательно присмотреться к тому, что происходит в кинематографе страны на краю света, в том числе и творчеству самой Кэмпион, которая до «Пианино» сняла две весьма неординарные ленты «Конфетка» (1989) и «Ангел за моим столом» (1990), обнаружив тесную связь между новозеландским и австралийским кинематографом. В первой работе, где рассказывалась история взаимоотношений двух сестер – душевнобольной Доун, которая превратившись в полногрудую девушку, так и осталась неразумным ребенком, и ее тихой сестры Кей. Однако, как и положено, в подобного рода картинах большую опасность для окружающих, как выясняется, представляют не буйные и дикие выходки Доун «Конфетки», а ее робкая и внешне вполне «нормальная» Кей, которую по ночам мучают сюрреалистические кошмары и пророческие сны, приносящие смерть и разрушение. И здесь, бесспорно, ощущалось сильнейшее влияние на творчество Кэмпион мастеров австралийского кино, традиционно тяготеющих к мистике и иррационализму. Недосказанность, загадочность взаимоотношений между сестрами были блистательно обыграны автором в фильме.

Не менее необычная фигура оказалась и в центре другой ее картины – «Ангел за моим столом», подлинной истории жизни новозеландской писательницы и поэтессы Джанет Патерсон Фрейм, сумевшей благодаря силе воли преодолеть страшную болезнь: в детстве ей был поставлен диагноз – шизофрения.

Несмотря на то что Джейн Кэмпион сделала еще целый ряд вполне достойных профессиональных работ, на сегодняшний день «Пианино» по-прежнему остается лучшим фильмом в ее творческой карьере.

Глава 8 О том, где и как живет властелин колец

Однако, занимаясь изучением картин этого режиссера, западные критики неожиданно выяснили, что Джейн Кэмпион отнюдь не единственный кинематографист в Новой Зеландии. Более того, 1990-е гг. оказались годами расцвета экранного искусства на далеком континенте и многие работы, снятые на новозеландских студиях, оказались не менее интересны, чем картины Кэмпион.

Особое внимание критиков и зрителей привлек к себе режиссер Питер Джексон, который за несколько лет работы в кино приобрел статус культового режиссера, и американцы (а они умеют просчитывать кассовый успех проекта) доверили ему, ни больше ни меньше, как экранизацию знаменитого романа Р. Толкиена «Властелин колец».