Кинематограф Австралии и Новой Зеландии

Трагический финал ленты – прыжок мальчика с борта увозящего его корабля в океан – это не только акт отчаяния, но прежде всего его моральная победа над всеми, заставившая задуматься и вождя, и приемную мать Немого, да и других членов общины. И лента «Немой», вначале воспринимаемая как экзотическая и этнографическая картина, где с необыкновенным изяществом и красочностью представлен авторами уклад племени, воспета дикая и прекрасная стихия, постепенно захватывает зрителя прежде всего глубиной психологического конфликта.

Не менее трудно утверждает себя как личность и герой другой нашумевшей ленты «Вожак» – Рикки: ему суждено вступить в бой с целой шайкой правонарушителей. Действие картины разворачивается в исправительной колонии, которая является своеобразной проекцией окружающего мира. Подростки, с ранних лет столкнувшиеся с несправедливостью и жестокостью общества, на себе испытавшие унижения, расовую дискриминацию (большинство колонистов – «цветные»), и свой маленький мирок, огражденный проволокой, строят по законам, где правят сила и жестокость. И потому именно тупой подонок и садист Слим становится лидером, а вернее, вожаком шайки, или, что более точно, стаи. А закон стаи прост: беспрекословное подчинение, выполнение всех приказов вожака и жестокое и неотвратимое наказание за неповиновение. Однако, как выясняется, эти заповеди не собирается выполнять новоприбывший – юный правонарушитель Рикки, который, подобно Немому, категорически отказывается «быть как все». Его первая стычка со Слимом поначалу воспринимается другими членами шайки лишь как борьба за власть, стремление установить свое господство. И лишь значительно позже ребята поймут, что Рикки в неравной схватке со Слимом отнюдь не преследовал личной выгоды: более того, ему противна роль вожака. Заступаясь за самого слабого и беззащитного мальчика в колонии, Рикки стремится привнести человеческую мораль в общество, живущее по законам джунглей. В конечном счете, он борется не только за себя, но и за каждого из мальчишек, которые давно уже разуверились в существовании справедливости и бескорыстия. И когда в финале избитый Рикки оказывается в карцере (так как начальство колонии менее всего хочет разбираться в причинах беспорядка), именно ему будут отданы все симпатии ребят, которые, может быть, впервые в жизни почувствовали себя людьми.

Дебютант новозеландского кинематографа Майкл Уокер старательно избегал излишней драматизации событий. Сознательно делая ставку на драматургию, режиссер умышленно упрощает контакт со зрителем. Ни красивых мизансцен, ни изысканных кадров: «Вожак» – это своего рода социологическое исследование определенного слоя новозеландского общества. Но в этой кажущейся «простоте» и «доступности» фильма кроется, на наш взгляд, основная причина успеха. Автор добился максимального правдоподобия, и поэтому проблемы, затронутые им в «Вожаке», не могут оставить зрителя равнодушными.

Интересен «Вожак» и другой проблемой, которая в этой картине оказывается на втором плане, но тем не менее весьма существенна для современного новозеландского кинематографа, – это расовая дискриминация. И хотя в Новой Зеландии расизм не возведен в ранг государственной политики, вопросы взаимоотношений двух народов и сегодня обострены до предела. И не случайно именно этой теме новозеландские кинематографисты уделяют особое внимание. И если в «Вожаке» Майкл Уокер лишь констатирует тот факт, что большая часть юных правонарушителей – маори, полинезийцы (ибо именно исконные жители островов подвергаются жестокой дискриминации: и основной процент безработицы и нищеты в стране приходится на долю цветного населения и, соответственно, там выше преступность), то другие режиссеры, например Блек в фильме «Фотограф» (1987) или Дж. Мэрфи в «Возмездии» (1985), впрямую говорят об этой наболевшей проблеме, которая так же вплотную смыкается с темой борьбы за человеческое достоинство.

В качестве иллюстрации можно привести эпизод из фильма Мэрфи «Возмездие», когда главный герой маориец входит в церковь. «Как ты можешь своим присутствием осквернять Храм Божий?» – в гневе кричит ему священник. «Но ведь и я сын Божий» – отвечает темнокожий солдат. И вновь та же тема, что и в австралийской ленте Скепси «Песнь Джимми Блэксмита»: доброго отзывчивого человека жестокость и оскорбления окружающих превращают в кровожадного зверя.

«Нет солнечных островов,
Только мальчишка с глазами-камушками просит:
«Мистер, дайте пять центов»[76]

.