Кинематограф Австралии и Новой Зеландии

Время показало, что Кокс был прав. Успех таких лент, как «Невинность» (1999) и особенно «Дневник Вацлава Нижинского», это доказал. Однако, высоко оценивая эти фильмы, сделанные в конце 1990-х гг., хотелось бы отметить, что и раньше тема «нормы» и «отклонений» в психике человека находила свое отражение в австралийском кино. И как это не покажется странным, но в числе самых интересных картин, исследующих данную проблему, можно назвать фильм совсем другого плана, который вполне можно было бы отнести к развлекательному кино и любимому зрителями жанру психологического триллера «Мертвая зыбь» (1989). Если бы не одно «но»… В руках Филлипа Нойса, о ранних картинах которого «Проселочные дороги» и «Новости на первую полосу» уже упоминалось, лента, которая вполне могла бы не выйти за рамки обычной коммерческой продукции, превратилась в серьезную психологическую драму.

Ко времени появления в прокате картины «Мертвая зыбь» Филлип Нойс уже был признан одним из лучших австралийских режиссеров. В период, когда практически все лидеры «новой волны» уехали в США, Нойс, задержавшись на несколько лет на родине, оказался в крайне выгодном положении «последнего из могикан», ибо окружающие его кинематографисты в основном были совсем еще зелеными новичками. Именно ему теперь предстояло доказать, что с отъездом ведущих мастеров экрана австралийское кино не прекратило своего существования. И действительно, ни одна из его работ 1980-х гг. – «Жара» (1983), «Тень павлина» (1986), «Отголоски рая» (1987), «Мертвая зыбь» (1989) не прошла незамеченной.

В первой картине, где рассказывалась история противостояния молодого архитектора, автора проекта строительства большого жилого комплекса в Сиднее, и активистки движения «Гринпис», интерес к ленте был вызван не столько перипетиями любовной интриги с элементами детектива или модной темой защиты окружающей среды, сколько удивительной атмосферой тревоги, в которой разворачивалось действие. Умение Нойса при помощи мелких деталей создать особый эмоциональный фон чрезвычайно сильно действовало на зрителей, заставляя их пребывать в напряжении от первого до последнего кадра.

К сожалению, фильм «Отголоски рая» получился менее удачным. Попытка Нойса попробовать свои силы в жанре мелодрамы не состоялась. История любви, неожиданно вспыхнувшей между женщиной, жестоко разочаровавшейся в муже, и привлекательным молодым танцором, разворачивающаяся на фоне открыточно красивых видов Таиланда, получилась достаточно тривиальной. Ни мастерство Нойса, ни убедительная игра исполнителей главных ролей Уэнди Хьюз и Джона Доуна, не смогли спасти положения.

Гораздо больше он преуспел в жанре триллера. Однако, еще только приступая к работе над фильмом «Мертвая зыбь», Нойс с самого начала стремился сделать нечто большее, чем приключенческий фильм. Именно потому он вместе с будущими «звездами» мирового экрана Николь Кидман и Сэмом Нилом столь тщательно прорабатывал характеры персонажей. (Кстати, именно международный успех фильма и открыл этим актерам дорогу в Голливуд.) Для Нойса было принципиально важно, чтобы зрители не только прониклись симпатией к главным героям, но и поняли их тяжелое психическое состояние.

Безутешная супружеская чета, потерявшая ребенка, чтобы хотя бы немного отвлечься от своего горя и сменить обстановку, решает попутешествовать на яхте. Случайно спасенный ими человек, найденный супругами на палубе полузатонувшей шхуны, неожиданно возникшей из тумана, подобно легендарному «Летучему Голландцу», оказывается не просто преступником, но садистом и маньяком.

Экранизация бестселлера Чарльза Уильямса (к этой истории спустя несколько лет обратились и американские кинематографисты, сделав ремейк фильма Нойса) давала широчайшие возможности для режиссера, и он этим воспользовался. И здесь, вновь, как нельзя более, пригодилось умение Нойса создавать тревожную, пугающую атмосферу, где Зло порой представало в почти мистическом иррациональном воплощении. Негодяй, изобретательно измывающийся над своими спасителями, выглядел поистине посланцем самого Дьявола – страдания жертв были необходимы ему прежде всего для самоутверждения. Как и положено в фильмах подобного рода, в финале добро торжествовало победу, более того именно в борьбе с монстром герои вновь обретали утраченное было чувство любви и доверия. Общая опасность и страх за близкого человека помогли супругам понять, как они дороги друг другу. Человеческий фактор оказался в картине едва ли не более важным, чем лихо закрученная детективная интрига.