Кинк

Руки, ноги, бедра, ступни. Я чувствовала их впервые за долгое время. Дыхание Макса было чужим для меня, и руки совсем не теми. Казалось, что никто больше никогда не станет близким. Но техника его исполнения выдергивала из мыслей о Мастере гораздо лучше, чем что-либо другое. Невесомость в подвесе, тело словно отпускало воспоминания прошлого. Перестало быть скованным от ожидания. Плечи расправились. Дыхание стало отчетливей. Воск, плети…

* * *

В старом камине теплится огонь.
Безжизненны…
Глаза ее напротив.
Лишь тишина,
Они —
Ладонь в ладонь,
И все уже не так паскудно вроде.
Чем оживить
Уснувшее дитя,
Может, садист,
Надев ошейник
Новый.
Поверх того,
Что с кровью отдала,
Сжимавший кровоток
Любовью!

Она готова

В ледяных руках
Забыть про пульс
Горящих…
Тех…
Запястий.
Без страха
Потерять и растоптать
Остатки запахов
На коже
После
Власти.
Безмолвно!
На коленях, в пустоту.
Знакомый флогер —
Шороха творенье.

По коже легкий ветер от размахов.

Ну вот и все,
Твоя любовь на плаху.

Как превосходен и талантлив Он.

Ни капли лжи
В движениях,
Дыханье,
И в танце дервишей
Кружится
Без сознанья…
Играя в продолжении кнутом.

Все тщетно,

В голове ее
Обрывки памяти
Насилуют и давят.

За волосы и пристально в глаза.

По телу жар,
Бессмысленная дрожь
Не изнутри, а телом.
– Не лучше,
Все еще здесь он?
И восклицание
В Его немом укоре.
Прижал, и руки медленно на шею.
Активный тремор,
После темнота
И тишина…

Стук сердца из Его груди,

Отчетливо пронизывает мглу.
Дыхание!
Щека к щеке…
Рука в руке…
Глаза в глаза…
И губ прикосновенье.

Разыгрывая кратковременную смерть,

Оставив
В темноте
То лето.
Но на вопрос:
– Как нового Хозяина зовут?
Все так же
Отвернулась без ответа.

* * *

– Ты ищешь в теме то, чего тут нет.

– Ты о чем?

– Тут нет тепла. Тебе его не могут дать.

– Возможно, но я тебе благодарна. Мне легче.

Через месяц Макс женился. Я за него искренне рада. Возможно, он нашел то, что ему действительно было нужно самому. А я начала жить. Восстанавливая практически с нуля свои рефлексы, чувства, доверие, здравость рассудка и здоровье души. Пытаясь хоть как-то скомпоновать, что было пережито, в похожее на рекомендации в литературном задании искусство. Но все это больше напоминало искусственность. Так как невозможно передать или описать тот опыт, который пришлось пройти в этой истории. Не трудно описать физиологию, но именно эмоции. Когда говорят об эмоциональном выгорании, теперь я точно понимаю, о чем идет речь. От избытка эмоций и гормональных выбросов мозг словно ушел в режим энергосбережения. И крайне сложно было возвращать элементарное восприятие радости или счастья.

Мой мир – его будто разрушили. Сады с цветами, которые цвели в моих сказках, были растоптаны. Я не хотела менять свои розовые, возможно, очки на серость с пылью на зубах. Во мне боролись две половины. Одна, которая верила в то, что все это случайность и я не так поняла. Вторая, которая твердила мне: раскрой глаза, с тобой просто поиграли.

Видеозвонок в ватсапе разорвал привычную тишину одиночества.

– Привет, девочка моя, я так соскучился. Прилетай ко мне, я очень хочу тебя видеть.

Через час у меня в почтовом ящике были билеты на мое имя.

Город встретил меня теплом весеннего солнца. Водитель такси, отбивая меня от вопросов других таксистов, приветливо пытался со мной заговорить:

– Как долетели?

– Долетела бы плохо, меня бы тут не было.

– Понятно! – нехотя ответил он.

– Какие красивые у вас розовые деревья. Что это за деревья?

– Красивые розовые деревья.

– Расскажите мне о городе? – немного сменив тон, попросила я. Мы вроде как нашли общий язык и через двадцать минут подъехали к отелю.

– Когда вы улетаете обратно?

– Завтра утром.

– На всякий случай вот вам моя визитка.

– Спасибо большое, завтра в десять утра я позвоню вам. Меня надо будет отвезти обратно в аэропорт.