Кино без правил

Из интервью Квентина Тарантино: «Я не делал раскадровок, потому что не умею рисовать, и мне не хотелось, чтобы кто-то другой делал их, так как он не смог бы правильно выстроить кадр. Но я мог писать, поэтому я делал краткие, но исчерпывающие заметки, в которых подробно всё описывал. Камера делает то-то, с этой точки она снимает это… все возможные перестановки и т. д. Мы обсуждали каждую сцену, потом Анджей выстраивал всё по своему усмотрению, а я говорил: „Да, это мне нравится“, или „Нет, мне это не нравится“, или „Да, так лучше. Думаю, так интереснее“. Он выстраивал кадр более агрессивно, и я говорил: „Мы не можем снимать всё с движения. Мы никогда не закончим“. Как ни странно, кто-то дал мне совет: „Квентин, ты так неистов. Твой оператор не должен быть взрослее тебя, говорить тебе – нет, нет, так нельзя. Тебе надо подыскать кого-нибудь ещё более необузданного, чтобы занять позицию старшего“. Как такое могло в голову прийти? Это была в точности наша ситуация. У меня были фильмы, которые я хотел просмотреть с Анджеем. „Я хочу, чтобы ты посмотрел вот это и вот это“. А он отвечал: „Я просмотрю всё, что ты хочешь, но мы должны смотреть это без звука“. Так, в абсолютной тишине, мы отсмотрели восемь отобранных мною фильмов. Я никогда в жизни не проделывал подобного, – разительный контраст, просто день и ночь. Ты по-настоящему постигаешь изображение, цвет, стиль фильма. Это потрясающе».

***

Иногда я делюсь с кем-нибудь моими впечатлениями о фильмах, рассказываю о том, что произвело на меня впечатление. Бывает, что нравится не весь фильм, а его эстетика или какие-то отдельные сцены. Крайне редко чьё-то мнение совпадет с моим, но если такое происходит, то мне сразу начинает казаться, что это есть проявление некоего родства душ. Какая наивность! И какая жажда духовного родства! Цепляюсь за соломинки, даже за те соломинки, которых в действительности не существует, которые я выдумываю.

***

Давно обратил внимание, что среди обилия новых фильмов и сериалов мне нравятся иногда те, которые не должны бы нравиться. Я бы поставил на этих фильмах клеймо «майнридовщина». Эти фильмы переполнены событиями, приключениями и сюжетными поворотами в таком количестве, что исчезает всякое правдоподобие. Кроме того, некоторые события там происходят вопреки здравому смыслу и вызывают ощущение того, что сценаристы совсем не знакомы с профессиональной стороной предмета, о котором сочинили свою историю. И всё же я смотрю эти фильмы с величайшим интересом и получаю большое удовольствие.

Сегодня я впервые задался вопросом, как такое может быть? Почему я, столь требовательный к литературе и кинематографу, с такой лёгкостью принимаю некоторые фильмы, где «правда жизни» беспардонно искажена, переврана, в результате чего рассказанная история сводится к примитивным шаблонам? И вот, охватив взглядом эти фильмы, я понял, что главное в них – атмосфера. В этих фильмах создана атмосфера, создан в мельчайших подробностях мир, где живут и действуют выдуманные персонажи. В большинстве случаев это исторические картины, что означает трудоёмкость и кропотливость в их создании. И чем больше объектов (улицы, комнаты, театры, туалеты, подвалы, офисы и т.д.) создано в фильме, тем правдоподобнее выдуманный мир и тем глубже мы погружаемся в него. Чем примитивнее интерьеры и декорации в целом, тем меньше я верю происходящему, даже если речь в фильме идёт о серьёзных вопросах. Чем меньше атмосферы, тем меньше правды.

Фантастика и фэнтези страдают сильнее всего из-за непроработанных декораций. Исторические картины – тоже.

Мир, показанный в хорошем кино, может быть выдуман от начала до конца, но в этот мир легко поверить, если всё в нём выглядит настоящим – от богатой вышивки на платье до замызганного уличного сортира.

Фильм «Вавилон Берлин» наполнен такими деталями. Мы видим живые улицы, рестораны, вокзалы, квартиры, туалетные комнаты в дешёвых квартирах, общественные ванные, роскошные апартаменты богачей, публичные дома, типографии, полицейский участок и т. д. Зритель окунается в «настоящую» жизнь, хотя показанная на экране жизнь не имеет почти никакого отношения к подлинной жизни Берлина 1930-х годов.

Тот же принцип лежит в основе сериалов «Дэдвуд» и «Рим»: авторы сотворили «настоящий» мир – улицы, харчевни, дворцы, притоны, туалеты… И всюду мы видим детали – мелкие и крупные. Колоссальный труд художников, декораторов и режиссёров. Наполнить фильм деталями и умело показать их, но не навязывать их зрителю. Благодаря деталями всё оживает.

Кино есть обман, построенный на иллюзии настоящести. Ничего настоящего на киноэкране нет, но иллюзия должна быть, иначе требовательный зритель не поверит экрану. Какими средствами создавать иллюзию, должен решать только режиссёр. Что для него правда?

***

Однажды художник должен осознать, что он сказал всё, что мог, и что в дальнейшем он будет только повторять сказанное ранее, повторять сам себя. У каждого художника есть точка максимального взлёта, после которой, несмотря на всё мастерство, начинается снижение и падение.