Киномания

– Худшее – это первые пять лет. А потом… все становится нереальным. Конечно же, для меня все было кончено. Куда ни обратись – всюду отказ, так почему же не приткнуться сюда. Я начал думать об этом как… об уходе на покой. Приличные условия. Есть чем себя занять. Сад. Он уже был посажен, но нуждался в уходе. И дом – когда я здесь появился, он был настоящей развалиной. Альбрехт помогал мне с ремонтом. Я нашел и другие занятия, чтобы убить время.

В его усталом, старом голосе слышалась хрипотца – следствие угрюмой покорности, которая вызывала у меня отвращение. Может, он и был готов смириться со своим пожизненным заточением, а я – нет.

– Они не осмелятся продержать меня здесь столько! – выпалил я, – Не всю же мою оставшуюся… – И тут, поперхнувшись этими словами, я замолчал. Мысли сразу же начали метаться в поисках выхода. Не сегодня, но когда-нибудь. Появятся новые шансы, и у меня возникнет план. Пакетбот. Я найду способ добраться до него вплавь, уцеплюсь за якорную цепь. Ведь так поступали герои книг, которые я читал, фильмов, которые я видел. Уцеплюсь за… Да, но как быть с акулами? Нет. С боем прорвусь на борт. Угоню корабль. Убегу на полной скорости. В какую сторону? Боже мой, я понятия не имел, в какую сторону нужно плыть. И вообще, я понятия не имел, как управлять судном. Безнадежно.

Он смотрел на меня, видимо читая мои мысли. Снова потрепал меня по плечу.

– Может быть, в один прекрасный день вы найдете способ бежать отсюда – Его слова прозвучали не очень уверенно. – У вас для этого больше оснований, чем у меня.

Затем воцарилась тишина – молчание пленников, которое может продолжаться вечно. Наконец, не придумав ничего лучшего, я спросил:

– Как к вам попала моя рукопись?

– Ее прислали. Вскоре после вашего прибытия. Следующим рейсом. Я думаю, ее прислали для вас. Но сторожа передали мне. Я позволил себе… Простите. Она мне показалось забавной. Первое чтение за много лет. Вы обратили внимание – я внес кой-какую правку. То, о чем вы не могли знать. Вероятно, вам будет интересно.

– Откуда ее прислали?

– Из Нью-Йорка.

– А кто?

– Один из братьев. Он отправляет сюда посылки время от времени.

– Анджелотти? Так его зовут?

– Да. Брат Эдуардо. Мы с ним никогда не встречались. Вы его знаете?

– Знаю. Я здесь по его милости.

– Да. И боюсь, что из-за меня.

– Ну, в этом вряд ли есть ваша вина.

– Но вам так нравились мои фильмы. Если бы вы не…

– Да, если бы я не…

Он вздохнул.

– Жаль. Эти фильмы, видите ли, были не очень хороши. – Это было сказано не из ложной скромности. Он говорил искренно. У меня не было желания спорить с ним на сей счет. Он немного подумал. – Я никогда не думал, что настанет день, когда эти мои безделки будут изучать с таким тщанием. Ну, я мог бы понять, будь это Гриффит, Эйзенштейн. Или Дрейер…

– Сейчас всё изучают, – сказал я ему. – Всю классику.

– Но мои фильмы… это же такая ерунда. Неужели они нравятся людям?

– Вы, что называется, культовое явление. Сначала культовое явление, потом классика.

Он скупо усмехнулся.

– Культовое явление!

– Наряду с Бастером Китоном, братьями Маркс, Фредом Астером.

– Хутом Гибсоном^{360},– добавил он, рассмеявшись беззвучным смехом.

– Вы ничего не знали обо всем этом? О культуре кино?

– Немного, немного. Они присылают мне книги – наши друзья. Проходит время, а вместе с ним и интерес. И какой в этом смысл в конце концов? Ну, было что-то давным-давно… Nouvelle Vague[55]. Теперь это уже явно Vieille Vague[56].

– Да, конец пятидесятых.

– Приблизительно в это время я прекратил следить за тем, что там происходит. Мизансцена, монтаж… все это казалось большой глупостью, в особенности с такого расстояния. Брат Эдуардо прислал мне вашу брошюру, опубликованную Музеем современных искусств. Ретроспектива моих работ. Это я помню.

– Это было ваше второе рождение в кино.

– Вы нашли столько моих вещей! Я думал, их выкинули на помойку.

– Много и в самом деле выкинули.

Он вопросительно наклонил голову набок.

– Что-то там было на этой брошюре. На заднике. Реклама. Еще один сериал. Хичкок. И Хичкока тоже изучают?

– Его ценят очень высоко.

Он издал суховатый смешок.

– Удивительно. Хичкок.

– Он уж точно классик.

– Удивительно. Он был такой скучный тип. Просто ненормальный. У него был пунктик насчет блондинок. Печально все это. Если бы мне дали половину тех денег, что давали ему… – Он, спохватившись, замолчал, – Я впервые за долгие годы задумался об этом. Я-то думал, что все это давно осталось позади. – Он погрозил мне пальцем с наполовину серьезным укором, – Вы на меня плохо влияете.