Кинжал Гая Гисборна

— Т-ты ведь не можешь у-убить меня на глазах у всех, — проблеял Сайлас, лихорадочно ища взглядом хоть кого-то, кто рискнул бы броситься ему на помощь. Его друг с женой затихли, будто их и не было вовсе. Из соседнего дома, вероятно видели происходящее, но никто не спешил вмешаться.

Гай протянул нож Йовану.

— Мстить подано. Милости прошу.

— Что? Я? — испугался тот.

— Ты же собирался его убить с особой жестокостью. Нож не устраивает?

— Нет, я не хочу…

Сайлас с надеждой дернулся вперед и умоляюще протянул руку.

— Пощади!.. Ради моих детей…

Гисборн со злостью встряхнул его, неслабо стукнув об стену, отчего плач превратился в жалобное хныканье.

— Да всем плевать на них! Берёшь нож или как?

Йован быстро спрятал руки в карманы и попятился, избегая смотреть на Сайласа, который больше не смел кричать, но всё ещё умоляюще бормотал что-то неразборчивое.

— Как-то нет желания… Лучше пойду домой, а ты просто пристрели его где-нибудь и всё.

Он уже был у калитки, когда Гай обернулся и заметил его отступление. Не дожидаясь его реакции, Йован поспешил исчезнуть за ближайшим поворотом, а там уже припустил бегом. И Аманду, и всех её прихвостней он ненавидел всей душой и в другое время, возможно, был бы не прочь пустить в одного из них пулю… В особенности в Сайласа, который вызывал скорее отвращение, чем ненависть.

«Но сегодня я не хочу видеть больше ни один труп. Слишком много убийств для моей незакалённой психики».

Он вздрогнул от громкого хлопка где-то далеко позади и с усилием отогнал неприятную мысленную картину, заставляя себя думать, что кто-то так сильно запахнул дверь.

Из бара доносились детские голоса. Ещё на подходе Йован услышал, как Энни убеждает брата, что голова Робина — не лучший вариант для украшения комнаты. Оуэн обиженно ныл и грозился больше никогда не есть на завтрак овсянку.

Вдруг их спор был прерван громким мяуканьем, вслед за которым раздался досадливый возглас вдовы.

Йован замер на пороге, не решаясь открыть дверь.

Он определённо не хотел в одиночку показываться старушке на глаза, не будучи уверенным, что сможет вести себя, будто ни о чём не подозревает. Без Гая, который отвлёк бы её внимание, было опасно заходить внутрь. Даже если Йован сумел бы скрыть страх и неприязнь, могла возникнуть ещё куча проблем. Вдова наверняка накинется с расспросами, потребует всё в подробностях рассказать и уж точно заметит, что действия были опасно поспешными, а он понятия не имел, чем эту спешку объяснить.

Он осторожно отошёл от двери и сел на ступеньку, надеясь, что его не увидели из окна.

«А если всё-таки увидели? Надо войти, иначе вдова заподозрит неладное».

После недолгой борьбы с собой он вскочил и протянул было руку, чтобы толкнуть дверь, но снова почувствовал, что слишком сильно волнуется.

Изнутри заскрёбся мистер Пушистая Попка, будто услышал или унюхал его присутствие.

— Энни, выпусти кота, — попросила вдова из кухни.

— Мне некогда, я кормлю Додо, — отозвалась девочка. — Пусть прыгает в окно, если очень нужно.

— Но там же осколки ещё не убраны! Оуэн, милый, открой ему.

Поняв, что мяться в нерешительности больше нельзя, Йован резко открыл дверь и провозгласил:

— Я вернулся.

— Ура! — обрадованно взвизгнул Оуэн. — А где Гай? Что вы делали?

Барный зал всё ещё имел страшный вид, но, по крайней мере, лужи крови исчезли. Мистер Пушистая Попка прыгнул на стол и принял такой важный вид, будто это он в одиночку вылизал полы.

Йован был уверен: неизменно, что бы ни случалось в доме — пожар, убийство, хоть рождение чёрной дыры — вдова первым делом отправлялась на кухню и готовила чай. Вот и сейчас она распахнула дверь, отчего помещение тотчас наполнилось тошнотворным запахом колдовских трав.

— Слава богу, ты цел! — воскликнула старушка. — Я так волновалась!

Старушка торопливо просеменила через зал и обняла его.

— Так вы и вправду убили Робина?

— Ага, — пробормотал Йован, с трудом заставляя себя обнять вдову в ответ. — Плодотворный денёк выдался. Избавились и от Гуда, и от зомбаков, и от Аманды, и…

Он осёкся, не закончив фразу.

«Так, секундочку… Знает ли она, что здесь произошло? Если Сайлас успел рассказать ей или ещё кому-то, то у нас проблемы. Скажу, что Гай отдал мне сердце — хрен она меня отсюда выпустит. А если совру и окажется, что вдова в курсе — то вообще катастрофа, она сразу поймёт, что мы её раскусили».

— И от проклятия, — докончила за него Энни. — Теперь ты уедешь домой, да?

В её голосе чувствовалась грусть.

Йован высвободился из объятий вдовы и подошёл к девочке, сидящей за барной стойкой. Она держала маленькую декоративную корзинку, заполненную ватой, в которой что-то шевелилось. Через секунду оттуда высунулся кукушонок и требовательно разинул клюв.

— Я назвала его Додо. Смотри, какой хороший. Похож на динозаврика, — сказала Энни, осторожно поднося к клюву пипетку с желтоватым раствором.

Мистер Пушистая Попка с хищным интересом поглядывал на птенца. Заметив это, Оуэн дёрнул его за хвост и погрозил пальцем.