Кинжал Клеопатры

– Газету, мисс? Знаете, сегодня грандиозная история.

– Да, пожалуйста, – ответила она, протягивая ему десять центов.

– Спасибо, мисс, – сказал он, роясь в кармане в поисках мелочи.

– Оставь сдачу себе, Билли, – сказала она, засовывая газету под мышку.

– Спасибо, мисс! – крикнул он ей вслед, когда она поспешила прочь. Ее сердце колотилось в горле, его слова звенели у нее в голове. «Египетская мумия найдена в Центральном парке». Это была грандиозная история! Конечно, паренек исказил настоящие факты, но она должна признать, что это была хитрая уловка. Люди были без ума от всего египетского, и история о настоящей мумии интриговала больше, чем мертвая женщина, одетая как таковая.

Она вошла в пятиэтажное здание «Геральд», на секунду остановившись, чтобы насладиться великолепием мраморного вестибюля с отполированной винтовой лестницей и солнечными лучами, проникающими сквозь высокие окна первого этажа. Только оказавшись в безопасности внутри здания, она осмелилась взглянуть на первую полосу. Зайдя за колонну, она дрожащими руками развернула газету, чтобы прочитать заголовок в левой части первой страницы.

УЖАС В ЦЕНТРАЛЬНОМ ПАРКЕ

Дьявол-убийца охотится на беззащитную женщину!

Они использовали ее заголовок, но под основным, который, должна была признать она, бросался в глаза больше. Ее взгляд упал на строку авторов: Элизабет ван ден Брук и Кеннет Фергюсон. Она перевела дыхание и только тогда поняла, что задерживала его. От этих слов в ней разлилась бурная река эмоций, которые она не могла различить: страх, возбуждение, печаль, облегчение, гордость.

Фотография мертвой девушки, сделанная Фредди, смотрела на нее со страницы. Даже после смерти он смог уловить безмятежную невинность на ее лице в форме сердечка и необычную женственность, как будто она олицетворяла каждую простодушную молодую женщину, которая слишком рано покинула этот мир. Казалось, она мирно спит, лицо – чистый холст. Она могла бы быть чьей угодно дочерью. Под фотографией был другой заголовок: «Вы знаете эту женщину?»

За этим последовали инструкции, призывающие всех, кто мог бы опознать ее, связаться с газетой. Там также упоминалось о награде. Когда Элизабет посмотрела на лицо девушки, ее восторг от того, что она увидела свою новость в печати, сменился другой, более тревожащей эмоцией: стыдом. Женщина умерла – была убита, – и все же первая мысль Элизабет при виде заголовка была о ее карьере. Жар вспыхнул на ее лице, когда она задумалась об этом. Ее амбиции сами по себе не были злыми или неправильными, но они не шли ни в какое сравнение со смертью невинной молодой женщины. Утреннее солнце скрылось за облаками, оставив вестибюль в тени, и Элизабет поежилась. Хотела ли она привлечь убийцу к ответственности или бедная девушка была просто инструментом для продвижения по карьерной лестнице? И почему нужно было выбирать что-то между этим? Почему нельзя выбрать и то, и другое?

Ее кожу покалывало от предвкушения, когда она поднималась по лестнице на второй этаж. Ей было интересно, что сказал бы Кеннет Фергюсон. Завернув за угол и оказавшись в коридоре, ведущем в редакцию, она услышала шаги позади себя. Кто-то быстро приближался. Прежде чем она успела повернуться, чтобы посмотреть, кто это был, она почувствовала руку на своей шее, а другая схватила ее за предплечье.

Нападавший толкнул ее вперед, в маленькую кладовку, с такой скоростью и силой, что у нее не было времени среагировать. Ее прижали к металлической полке, на которой лежали стопки офисной бумаги, и когда она открыла рот, чтобы закричать, в него засунули тряпку. Нападавший заломил обе ее руки за спину, связав их чем-то гладким и мягким – на ощупь это было похоже на галстук, но она не была уверена. Что бы это ни было, ей пришла в голову мысль, что эта ткань, вероятно, не оставит следов.

Страх пронзил ее тело, заставив колени подогнуться. Она попыталась высвободиться, но он держал ее железной хваткой, одной рукой обхватив за шею, в то время как другой возился с ее одеждой. Поняв, чего он добивается, она инстинктивно крепко зажмурилась. Ее желудок скрутило, завтрак угрожал вырваться наружу, но она сдержалась, боясь, что подавится с тряпкой во рту.

Она почувствовала его дыхание, горячее и влажное, на своем затылке, когда он приподнял ее юбки. Когда он ослабил хватку на ее шее, она попыталась повернуться, чтобы увидеть его лицо, но он сильно прижался к ней всем телом, пригвоздив к месту. Холодный металл полки больно впился в щеку. Элизабет чувствовала, как напавший тяжело дышал и стонал позади нее.