Кион-Тократ (СИ)

Граникус размашистым шагом подошёл к отрубленной голове Ларса и без лишних нежностей поднял её за конский хвост.

— Этот типчик мне сразу не понравился. И ведь я предупреждал тебя, помнишь? Когда же ты поймёшь, что среди Покинутых нельзя искать и заводить друзей. Каждый из нас может рассчитывать только на себя, ведь по натуре мы одиночки. Надеюсь, на этот раз ты сделаешь выводы.

Отбросив голову прочь, Граникус внимательно посмотрел на собеседника.

— Не беспокойся, сделаю, — процедил Артур, отряхиваясь от пыли и каменной крошки. Плащ с адамантовой подкладкой сослужил в эту ночь хорошую службу.

— И вот ещё что, — заявил Граникус, — ты поступил очень глупо, не приняв мутаген, как советовал Тарчет. Я видел. Даже такие никчёмные Токра, как этот, способны разорвать тебя на части, освободив своего Охотника. В следующий раз не будь таким глупцом.

— А вот это уже не твоё дело. Я сам решу, как мне поступать.

— Конечно, решишь, — ядовито усмехнулся Келноз.

Его взгляд скользнул куда-то за спину юноши и остановился.

— Ага, кажется, я понимаю!

Артур тут же вспомнил о своих подопечных. Неужели они всё ещё здесь? Почему не сбежали, пока была такая возможность? Тяжело вздохнув, юноша положил руки на рукояти сабель и выразительно посмотрел Граникусу в глаза. Тот рассмеялся.

— Вот значит в чём весь сыр-бор! Ты защищал этих людишек от магикорцев? Это похоже на тебя, Смилодон. Совсем как в тот раз, когда мы были учениками. Помнишь того мальчишку, которого привёл Тарчет, чтобы мы позабавились? В тот раз ты также встал на его защиту.

— Помню, — хмуро ответит юноша. — За это ты с дружками прозвал меня «мягкотелым».

— Было дело, — кивнул воин. — Только напрасно ты за него заступился. Ведь сам знаешь, его участь осталась неизменной. Кровь — слишком ценный продукт в Кион-Тократ. И, кстати говоря, твой сегодняшний героизм также может оказаться бессмысленным.

— Почему?

— Сражение почти закончилось. Главари восстания уничтожены, а остальные мятежники скоро будут окончательно разбиты. Минут через двадцать здесь появятся мамелюки. Им приказано зачистить территорию. Лорд-канцлер Пирон велел всем нам собраться в бывшем штабе восстания. Так что оставь это, как есть, и пошли со мной.

Артур покачал головой.

— Нет, Граникус. Я не поступлю так. Надеюсь, ты не станешь мне мешать?

Келноз пожал плечами, будто сомневаясь.

— Наверное, не стану. Было бы странно с моей стороны сначала спасти тебя, а потом отправить к праотцам. Сделаю вид, что меня здесь не было. Бывай, Смилодон.

Артур проследил взглядом за удаляющимся Токра и повернулся к женщинам, которые начали медленно стекаться к нему, бесконечно радостные, что уцелели.

— А теперь самое время убираться, — слабо улыбнулся юноша. — Скоро здесь появятся солдаты.

***

Солнечный свет наполнял воздух, заставляя его дрожать под действием тепла. Шварки змеились по небу вереницей, держа курс в долину Солнечного Дня. Артур с грустью смотрел вниз, не в силах забыть события минувшей ночи. Они крепко держали его в плену, заставляя перебирать в уме каждое мгновение, каждую секунду.

Поединки с чародеями, как это ни странно, почти не оставили следа в памяти. Даже предательство Ларса теперь казалось Артуру чем-то незначительным. Напротив, оно стало далёким и бесцветным, подобно воспоминаниям из другой жизни. Разочарование утратило свою остроту, оставив в душе Покинутого очередной шрам, не такой глубокий, как остальные, а значит, недостойный обсуждения. Артур уже начал привыкать к предательствам со стороны близких.

Однако в череде событий прошедшей ночи были и другие моменты, которые вызывали у Смилодона не боль, а чувство глубокого удовлетворения. К таким моментам, безусловно, относилось спасение группы беженцев, которых он чудом вывел из окружения солдат Себанги Четвёртого и сопроводил к безопасному убежищу за городом. Он ни о чём не жалел, и теперь был обеспокоен только их дальнейшей судьбой. Но это уже лежало за пределами его власти.

Поступок Граникуса также крепко держал его, заставляя мысленно возвращаться к нему раз за разом. С чем же связана удивительная метаморфоза в поведении недруга? Возврат долга? Но разве он способен на чувство благодарности? Или же Смилодон совсем не знает его? Что он прошептал Такеру перед тем, как убил его? Юноша не знал это наверняка, но почему-то в тот миг ему показалось, что губы Граникуса сложились в фразе, состоящей из трёх слов: «Забудь. Смилодон мой». Возможно это только его мнительность, но что если Граникус жаждет убить его собственноручно? Этот вопрос терзал юношу до тех пор, пока возглас мастера Щерготуса не заставил его отвлечься.

— Брат Тарчет, посмотри туда, что ты видишь?

Вентарец указал рукой на северо-восток, в сторону излучины реки с необычным названием Трикет. Каратели посмотрели в указанном направлении, но не каждый увидел то, что взволновало мастера.

Артур увидел. И не поверил своим глазам. Практически на изломе горизонта имелось уродливое коричневое пятно непонятного происхождения. Оно разъедало огромную равнину, словно зараза на челе прокажённого.