Кион-Тократ (СИ)

Сердце Покинутого наполнилось гневом. Артур обернулся, мгновенно выхватывая взглядом фигуру того, кто совершил это злодейство. Юноша узнал его и нисколько не удивился. На крыше полуразрушенной хибары стоял Юлиус Джун. Его глаза горели пламенем, а на его лице змеилась улыбка, наполненная радостью. Острые, словно иглы, клыки, и подбородок были запачканы кровью. Плащ с рунами Магикора развевался на ветру, довершая образ адепта.

— Смилодон! — проревел он нечеловеческим голосом. — Я всегда знал, что ты слабак, но даже представить не мог, что ты способен на жалость к этим отбросам. Ты предал Орден, и за это умрёшь…

С рук адепта сорвался ещё один огненный шар. Артур инстинктивно бросился на землю, совершив кувырок, и уже снова стоял на ногах. Времени на рассуждения не оставалось. Юлиус собирался убить их всех, это читалось по его лицу. А значит, пощады ему не было.

Выхватив из ячейки на груди стилет, Артур бросил его в мага. Лезвие пронзило ладонь Джуна, но тот лишь глухо выругался. Спрыгнув вниз, к фундаменту здания, адепт направился к своему противнику.

— Ты хочешь остановить меня этим жалким оружием? — рассмеялся он, на ходу доставая из-под плаща увесистый жезл с набалдашником.

Смилодон удивлённо покачал головой. Неужели чародей надеется победить его в ближнем бою? Да он с ума сошёл.

Оказавшись вблизи, Джун взмахнул жезлом, обрушивая его на врага. Этот маневр занял доли секунды, обескуражив Артура ещё больше. Он едва успел выставить перед собой клинкеры, отдавая Юлиусу преимущество доминаторства. Удар чародея был огромной силы, почти такой же, как удар огриной палицы, однажды испытанный Смилодоном на собственной шкуре. Он откинул воина в сторону, безжалостно впечатав в обломок стены.

«Что происходит? — мелькнула растерянная мысль».

Внезапно он всё понял. Невероятная сила адепта, а также его скорость были результатом действия мутагенов. Сейчас перед воином стоял не просто маг-недоучка. Это был Охотник, безусловно, ещё полусонный, не пробудившийся, но гораздо опаснее Токра, в его обычном представлении.

— Я сильнее тебя, чемпион, — провозгласил Юлиус, делая шаг к Артуру. — Я сильнее Лорда Войны. — Из горла мага вырвался безумный всхлип, а глаза увлажнились кровью.

Адепт направил жезл на Артура, пробормотал короткое заклинание и очередной огненный двеомер полетел в юношу. Усиленный энергетическими структурами жезла, служившего в качестве камертона, он должен был испепелить Смилодона на месте. Но тот снова увернулся, хотя и не смог избежать повреждений. Стена за ним брызнула горячим крошевом, и несколько осколков ударили в спину. Артур не сумел сдержать на лице гримасу боли.

— Я достану тебя, Смилодон, — взвыл обезумевший маг. — Ты не сможешь вечно уворачиваться.

Артур и сам это понимал. В изменённом состоянии Юлиус был сильнее его, хотя и менее ловок. Однако последнее с избытком компенсировалось магией адепта, которая, кажется, наполняла его без меры. Единственный выход в сложившейся ситуации — сделать, как советовал Арланд Элемарский в трактате о воинских хитростях — удивить врага, заставить его отвлечься и потерять концентрацию. Но как это сделать? Для того, чтобы использовать боевую технику, необходимо приблизиться на расстояние удара, но Юлиус и сам это знает. Он не позволит противнику сделать это, держа его на дистанции при помощи огненных шаров.

Артур бросился в сторону, уходя от следующего сгустка пламени. Попутно метнул в адепта тройку стилетов, надеясь на чудо… Чудо не произошло, но эффект был достигнут. Один кинжал пролетел мимо, второй встретился с магической палицей, а третий попал в глаз. В такой ситуации обычный человек уже бы лежал мёртвым, но не Токра, в котором пробудился Охотник.

— Жалкая тварь, — взвыл Юлиус.

Видимо, он всё-таки чувствовал боль. Вырвав стилет из глазницы, он отшвырнул его в сторону.

— Я отплачу тебе за это сторицей. Приготовься к смерти, проклятый мясорез.

В этот момент удача изменила Смилодону — под ногу попался увесистый булыжник, от чего он споткнулся. В глазах мага сверкнула радость. Трагически взмахнув жезлом, Юлиус направил двеомер в поверженного врага, обречённого быть поджаренным до обугленной корочки. Произошёл взрыв, от которого улицу ощутимо тряхнуло, а воздух затянуло багровой дымкой.

Юлиус Джун издал победный клич, но уже через секунду заподозрил неладное. Его двеомер Стихии Огня должен был залить пламенем и засыпать осколками всё в радиусе пятидесяти метров. Что-то во всём этом было не так!

Применив Око Гильдариуса, Юлиус рассмотрел полураспавшиеся чары своего двеомера. Однако среди них он с изумлением увидел неизвестную полиформу, чей спектр не имел никакого отношения к пране или к синтре. Очень странная магия, поглотившая взрыв и пламя.

— Это Рю? Альгеан Крови? — адепт недоверчиво замер. — Смилодон не мог его создать! Никогда не поверю в такое!

Удивление и погубило надменного выходца из Магикора.