Кипение

Путешествие предстояло длительное, противное и утомительное. На всем протяжении которого я мысленно высказывалась в отношении Лорда Алистера и Скарлатины всеми известными ругательствами. Чувство беспомощности убивало, ведь теперь не я управляла своей жизнью, и от моих желаний ничего не зависело. Уткнувшись носом в поджатые колени, ощущаю, как медленно они начинают затекать и уставать от однообразия позы.

Стараясь не смотреть на других женщин, время от времени я ловила на себе презрительные и недовольные взгляды. Бросался в глаза мой внешний вид и отсутствие цепей, я внешне выделялась из общей массы. Прикусив губу, забираюсь в спальный мешок, надеясь не привлекать еще больше внимания своим видом. Не хватало заиметь врагов, не успев попасть в колонию.

Холод стоял жуткий, зуб на зуб не попадал, руки подрагивали и их пришлось зажать между коленей. Свернувшись калачиком, старалась согреть сама себя, и самое большое о чем мечтала – чашка горячего чая для согревания рук. Очень хотелось выпить ее медленными глотками, ощущая, как тепло будет растекаться внутри. Закрыв глаза, я стараюсь вспомнить все, что слышала об острове Сахалин в академии, но информации крайне мало. Фавортинкам не стоит поддерживать темы исправительных учреждений, да и вообще про них что-то знать, ведь они вполне могут оказаться в одной из них. Стоит господину разозлиться, или если настанет такой момент в его жизни, что от нас придется избавиться, и он вполне может вместо борделя, сослать всех в подобное учреждение.

Остров Сахалин считался главным поставщиком рыбной продукции, центром по добыче природного газа и нефтедобывающей промышленности. Располагавшаяся на нем колония являлась домом для множества ни в чем не повинных людей. Настоящих преступников туда никогда не ссылали, только тех, кто повинен в мелких правонарушениях и тех, кто заведомо не виновен в преступлении, значившемся в его личном деле. Проще говоря, туда ссылали всех, кого можно в чем-то обвинить ради бесплатной рабочей силы. Текучка кадров на острове была жуткая, не все выдерживали ритм и нагрузку, ведь именно заключенные выступали в качестве работников, и их силами остров оставался крупнейшим предприятием по добыче имевшихся на нем ресурсов.

Для более опасных преступников, которые действительно могли представлять собой опасность, существовала другая исправительная колония. Она располагалась уже на материке, в самом центре страны, почти на одинаковом расстоянии от столицы – ее западной границы, до Ломоносова на восточном побережье. Попасть туда означало подписать себе смертный приговор, в чем бы тебя не обвиняли. Удивительно, что принц Рэймонд произнес название острова, куда меня и отправили, а не второго учреждения. Ведь мог, и тогда все стало бы еще хуже. Хотя, разве могло быть хуже? Мне определенно не место в этом вагоне, и уж, тем более, там, куда в результате попаду.

В душе горела ненависть и злость. Жажда мести не ослабевала, даже несмотря на мою беспомощность. Только благодаря ей я держалась и не сдавалась, ведь рано или поздно шанс отыграться на виновниках может подвернуться, и тогда я его не упущу. Поезд увозил меня все дальше от столицы, от Императорского дворца и страстей, что там кипели. Учитывая, на чем гвардейцы поймали меня, в чем обвинили и что именно услышали в ответ, Лорд Алистер от допроса не уйдет. Ему придется ответить за все. Может, даже вскроется его главный секрет, и принцу Рэймонду станет стыдно, что он не поверил мне. В ближайшее время во дворце станет очень жарко, и в какой-то мере, даже хорошо, что я покину его стены и не стану разменной монетой. Когда проклятой Скарлатине будет грозить настоящая опасность, кто знает, что может придумать Лорд Алистер ради нее. В том числе, и произвести обратную подмену, и уже тогда расплачиваться за ее поступки и ошибки придется мне. Снова. Нет, спасибо, на Сахалине будет определенно лучше.

С этими мыслями, я смогла уснуть, несмотря на стоящий холод. Поезд нес нас в глубь страны, и кто знает, что ожидает содержавшихся в нем преступников в той новой жизни, куда они направлялись не по своей воле.

Все путешествие пронеслось перед глазами, как дурной сон. Поезд делал остановки, за время которых две надзирательницы по очереди отцепляли заключенных от пола и провожали до биотуалета, после чего раздали сухой паек в виде упакованных сэндвичей и дали выпить по чашке воды у себя из рук. Проглотив свою порцию, даже толком не прожевав ее, я старалась не обращать ни на что внимания. В голове крутилась одна единственная цель – не замерзнуть, и пока ее хватало. Остальные женщины ныли, просили одеял, жаловались на холод, но вместо исполнения своих просьб гвардейцы замахивались на них дубинкой и угрожали, но ударов не наносили. В результате, одна все же закрыла люк в потолке, лишив нас естественного освещения, но и источника пронзительного ветра с улицы. Теплее не стало, но так было больше шансов согреться.