Киппенберг

Они сказали рассчитать! Они что же, собираются заниматься фармакологией с помощью циркуля и линейки? Иначе с какой стати им рассуждать о геометрии, топологии, лигандах и теории поля? Кстати, если подумать, Хюккель-то пришел к своей теории с помощью геометрии… В Ланквице все протестует, когда один вдруг хочет вставить гибридную функцию в определитель Слейтера, а другой заводит речь о функциях функции, да еще ко всему этот голос Харры, который вслух выражает подозрение, что здесь никто, кроме Лемана, явно не знаком с теорией графов, хотя сегодня любому младенцу известно, что…

Ланквиц врач. Фармакология для него медицинская дисциплина. Киппенберг тоже врач. И тем не менее он все это допускает, формирует это в метод и сводит — «я бы попросил не перебивать меня» — в перспективу для работы и исследовании.

— Необходимое условие для того, чтобы рассчитать фармакологические свойства молекулы, исходя из молекулярных параметров, — это добиться, хотя бы в общих чертах, ясности, во-первых, по поводу локализации биологической активности в организме, во-вторых, об активном центре молекулы и, в-третьих, о типе взаимодействия. Концепция, которая создаст подобные условия, требует, следовательно, тесного сотрудничества между специалистами в области биологии, биохимии, молекулярной биологии. С организационной точки зрения все это вполне осуществимо силами нашего института.

Лицо Ланквица словно окаменело. Уголки губ у Кортнера отвисли книзу. Взгляд Хадриана с сонливой нерешительностью перебегает от шефа к секретарю парткома и обратно.

Киппенберг просит Боскова и Лемана высказаться, оборачивается и говорит Кортнеру:

— А теперь будет интересно для тебя.

Кортнер молчит.

Ланквиц пытается смекнуть, кто же это такой — Леман. Вероятно, один из новых математиков. Дожили: математики и биохимики докладывают совместно.

— Я должен оговорить следующее, — начинает Босков, — предположение о стационарных состояниях, электронная структура которых описывается уравнением Шредингера, является при рассмотрении всей последовательности обмена веществ недопустимой более идеализацией, другими словами, это просто-напросто означает, что методы квантовой химии для выяснения интересующих нас процессов обмена веществ, к сожалению, бесполезны, н-да, бесполезны. — Босков озабоченно сопит. — Это все крайне сложно, к такому выводу мы пришли уже после ознакомления с литературой, а при решении нестационарного уравнения Шредингера повсеместно, даже и в международном масштабе, предвидятся трудности почти необычайные. А теперь по второму, не столь значительному вопросу. Для определения долгосрочных перспектив нам следовало рассмотреть вопрос о том, возможно ли, и если да, то до какой степени, применять ЭВМ в классической апробации и…

— Утопия! — это Кортнер.

Киппенберг говорит:

— Минуточку, Босков, возражение коллеги Кортнера.

— Если… — так начинает Кортнер, но сказать по существу ему нечего. — Утопия!.. Фантастика!.. Вот мое возражение! Принятие желаемого за действительное! Мы экспериментируем на живых организмах.

— Ну, — говорит Босков, — не такая уж и утопия, скорее вопрос рентабельности…

Но Кортнер уже закусил удила.

— Где я нахожусь, в научно-исследовательском учреждении или в клинике? Эта уто… утопическая… фантастическая… это, по-вашему, наука?

Положив руку на плечо Кортнера, Ланквиц оглядывается по сторонам и замечает, что на Кортнера глядят с состраданием, к которому кой-где примешивается насмешка. Только Харра устремил в угол злобный взгляд, ибо Харра не отличается высокомерием и принимает Кортнера всерьез.

— Прошу вас, коллега, — заклинает Ланквиц, — давайте сперва дослушаем до конца.

Босков получил возможность продолжать.

— Мы с Леманом воспроизвели на модели всасывание лекарственного препарата в организме и его выведение. Место и механизм действия нас при этом не интересуют, нас занимала единственно кривая концентрации при оральном введении соответственно в желудочно-кишечном тракте, крови, тканях и моче. Попрошу вас, товарищ Леман.

Леман, повернувшись спиной к слушателям, вытирает доску, говорит, пишет формулы.

— Громче! — выкрик с места.

Леман слегка повышает голос, чтобы заглушить неразборчивое бормотанье. Это Кортнер бубнит все время что-то на ухо Ланквицу.

— Изменение концентрации соответственно в каждом из перечисленных регионов может быть выражено дифференциальным уравнением, причем искомая концентрации есть функция времени, но в принципу также и других величин, температуры тела, например, и тому подобное… Но я уже ору из последних сил…

Кортнер снова заговорил вслух:

— Я не согласен, господин профессор… Речь идет о жизни, господин профессор, о живых организмах!

Босков комментирует уравнения Лемана, пытаясь со своей одышкой перекричать гул в конференц-зале.

— …поскольку эксперимент, обычная апробация, как правило, тоже рассматривает либо зависимость от времени, либо только определяет другие зависимости с помощью отдельных опытов…

— …у меня, знаете ли, время не купленное, господни профессор…