Кирий. Холодная встреча в Анхурсе

– Нет! – На пол полетел хрустальный фужер с вином. – Нет! – За ним полетела тарелка с печёным мясом. – Нет! – Пол оросила соусница. – Нет, нет и нет! – На пол полетело все, до чего она могла дотянуться – Марджида превратившись из обычной чванливой и заносчивой богатейки в настоящую фурию. Ее голубые глаза метали гром и молнии, а черные волосы при каждом движении головы вздымались темным облаком. – Не бывать этому! Не бывать! Не бывать! Пока я жива – не бывать! Не бывать! Не бывать, я сказала! – истошно визжала она.

Гости смущенно молчали, делая вид, что не происходит ничего особенного.

– У меня в телохранителях не будет обычный смертный! Не будет! Не будет, ясно! Что быть моих телохранителем, у него нет ни манер, ни чести, ни совести! Да что там говорить – у него до этого даже кабачок не дорос!

Услыхав такое сравнение, гости прыснули от смеха. А я, как и подобает истинному слуге, просто стоял. безропотно сносил все ее оскорбления.

Видя, что последняя фраза пришлась всем гостям по душе, девица тут же продолжила:

– Да, да – у него до этого даже кабачок не дорос! Эй, паж – а ну-ка продемонстрируй нам свой кабачок, чтобы все убедились, что я отнюдь не лгу.

Что именно она имела ввиду, я прекрасно понял. То есть она хочет… Она хочет, чтобы я, здесь, при всех, снял свои штаны, и… От одной этой мысли об этом у меня помутнело в глазах. Отчаянно цепляясь за остатки своего здравомыслия, я повернул свою голову и отчаянным, умоляющим взглядом вперился в того, кто единственный мог запретить свершится сему бесчинству.

Но в холодном взгляде Эдбуда Дер Виша я прочел отнюдь не то, на что мог рассчитывать:

– Ты – паж. Твое дело – служить воле своего господина. Вот и делай, что должен – служи.

Выбора не было – под громкий хохот господ и под глумливые улыбочки присутствующей прислуги я выполнил извращенное требование довольной молодой госпожи.

В тот момент я испытал столько кошмарного ужаса, столько невыносимого стыда, и столько внутренней боли, что не испытывал за все два года службы у Дер Вишей.

Три следующих дня я не выходил из покоев, вспоминая унизительные взгляды гостей и ехидные улыбки прислуги. Меня терзала боль. Острая, как лезвие ножа, и горячее, как печное пламя. К счастью, начавшаяся подготовка к отправке меня в магическую школу, а затем и сама отправка, избавили меня от дальнейшего брожения в соку собственных мыслей.

*

Я крепко сжал кулак, выставляя костяшки вперед, чтоб удар оказался больнее. Во мне кипела злость. Нет – во мне бушевала ярость! Как же так? Ну как же так: всякий, кто считает, что он сильней меня, хочет меня унизить. Каждый, без исключения: будь то неудачник Харуг, или обиженный жизнью Всё, бессердечный Эдбуд, или мнящая себя выше всех и вся Марджида. И ладно, если бы это были только важные люди! Так нет же – теперь меня ни во что не ставят мои же собратья-маги. Не более сильные, и не более опытные, а такие же первогодки, как я.

Я снова собрался, готовясь размазать поверженного Раша. Мой взгляд упал на его лицо, и я увидел синие, рассеченные губы, красные от разлившейся крови зубы, и вусмерть перепуганный взгляд – такой же, какой был у меня, когда я сталкивался с гневом и ненавистью своих мучителей

Эта мысль словно окатила меня ушатом холодной воды. Нет, нет, нет. Так не пойдет. Я не хочу решать дела, избивая и унижая своих соперников. Не хочу, не буду, и не стану.

Потому что я – не такой, и таким, как они, я не стану.

Заставив злость отступить в самый темный угол, я опустил готовую для удара руку и медленно встал с поверженного врага.

До меня тут же снова донесся голос Явеля.

– Вмажь ему, вмажь! Вмажь ему как следует! – не унимался он.

Вместо ответа я покачал головой, давая понять, что бить никого не буду.

– И правильно. – Друг понял меня по-своему. – Зачем марать руки о такую падаль? Дай ему с ноги, да так, чтоб он волком взвыл! – снова воскликнул он.

Я вновь покачал головой, и, чтобы не продолжать бессмысленный разговор, повернулся к Рашу.

– Ну что? Признаешь свое поражение? – спросил я его спокойно.

Раша промолчал.

– Давай, признавай, – поторопил его Явель.

– И не забудь, что ты еще обещал больше не третировать слабых магов, – напомнил я о немаловажной детали нашего уговора.

Но уломать гордого Раша оказалось непросто.

– Я … ничего… не признаю. Ты… поступил… нечестно… – выдавливал он по слову, с трудом размыкая кровоточащие губы.

– Нечестно? – удивленно вскинул брови я. Я – и нечестно? Ну Раша дает!

– Да. Ты бился… не по правилам. Ты… бился кулаками. А так… в магической дуэли… поступать нельзя.

Вот же непримиримый!

– Ничего подобного, – не согласился я. – В правилах магических дуэлей не сказано, что нельзя сражаться руками.

– Да, не сказано, – согласился Явель.