Кирилл Обломов и его невероятные миры

Кот словно что-то ощутил, напрягся, вздыбил шерсть, долго смотрит на меня, затем вновь успокаивается, но взгляда с меня не сводит.

— И не надоело тебе меня охранять? Шёл бы лучше мышей ловить, — с насмешкой говорю я.

Внезапно Васька издаёт звук весьма похожий на человеческий голос, я в нём уловил что-то вроде:

— А не пошёл бы ты …

— Ты умеешь говорить? — у меня от удивления нижняя челюсть едва не грохнулась вниз.

На этот раз кот презрительно отворачивается, мягко прыгает на ступеньки крыльца и меняет дислокацию, а именно, запрыгивает на подоконник, его как раз осветили первые лучи встающего над горизонтом Солнца. Там он развалился и даже заурчал от удовольствия.

Пробую в новом своём состоянии поднять тяжеленное ведро и ахнул от неожиданности, на мой взгляд, оно стало лёгким как пушинка. Как здорово! Скидываю его в колодец, жду, когда оно наполнится водой, а затем без усилий вытягиваю наверх.

Обалдеть! Почти бегом несусь к тысячелитровым бочкам, выливаю, бегу набирать следующее. Но, через десяток, другой, вновь наваливается тяжесть и усталость. Окунаю веничек в росу, и опять возвращаются силы.

Я даже не понял, как набрал до самого верха две бочки. Затем, оглядевшись по сторонам, услышал хрюканье свиньи, наливаю ей в корыто воды. Меняю, ошалевшим от моего внимания зубастым гусям воду, в их импровизированном водоёме. Медведю плеснул чистенькой воды и даже умудрился погладить его за лохматый бок, а он не огрызнулся в ответ. Со столетним дубом пришлось повозиться, почти всю росу истратил.

Но вот он вздрогнул, жалобно скрипнул, неуверенно качнулся, словно не веря в свой крах и, с грохотом валится на землю, поднимая тучи из пыли, сучков, веток и листьев. Затем пилю его по одинаковым паленьям и складываю в дровницу. Набиваю её до самого верха и остаток пришлось складировать на заднем дворе.

Кот Василий, всё это время находится рядом со мной. Вначале его усатая морда была презрительно-наглой, затем, по мере продвижения работы он становится растерянным и удивлённым, кот потрясён моей работоспособностью.

Остаток дня я провожу в безделье, прохаживаюсь по двору, а кот, с угрюмым видом всё ходит за мной, недовольно топорщит усы, но уже не огрызается на меня как прежде и, когда я как бы невзначай провёл рукой по его спине, сделал вид, что ничего не произошло. В душе посмеиваюсь, я понимаю, что ему очень понравилась моя ласка, но он не хочет демонстрировать свои чувства. Впрочем, после этого случая, он стал более благосклонно смотреть на меня и даже, опять же, словно случайно, потёрся об мою ногу.

— Тебя бы вычесать и белый бантик повязать, стал бы ещё краше, — улыбаюсь я.

Кот вздыхает почти как человек, усы грустно опускаются, некоторое время он всё ещё по привычке ходит за мной, затем запрыгивает на подоконник и, свернувшись в калачик, сладко засыпает, демонстрируя всем своим видом, что я могу уносить отсюда ноги. Но я не тороплюсь, жду Бабу-Ягу, мне кажется, она может много рассказать интересного. То, что она меня захочет съесть после такого объёма проделанной работы, я сильно сомневаюсь и почти уверен, она даже похвалит меня.

Постепенно надвигаются сумерки, в болоте заголосили лягушки, где-то далеко прозвучал истерический хохот кикиморы и резко оборвался, словно ей кто-то дал палкой по горбам. А в лесу кто-то бродит, тяжёлый и свирепый, но на медведя не похож, что-то мне подсказывает — это Жуть Болотная. Смотрю на Ваську, кот приоткрыл один глаз, с недоумением глянул на меня, фыркнул, сладко потянулся, изогнув спину так, что даже искры посыпались и, вновь брякнулся на лапы, вероятно, не доспал бедняга. Внимания на Жуть Болотную он не обратил никакого, меня это успокоило. Магическая защита, сооружённая Бабой-Ягой вокруг ограды, хорошо охраняет её владения.

Радуясь своему открытию, подхожу к ограде. Сзади кот тронул меня лапой, оборачиваюсь, он укоризненно качнул разбойничьей мордой, явно намекая, чтоб я не испытывал судьбу.

— Считаешь, мне не стоит здесь ошиваться?

— Мяу, — утвердительно говорит кот.

Отхожу от ограды, и в это мгновение Жуть Болотная с ходу бросается на ограду, да так, что кости забора затрещали, а часть и вовсе сломались. Она явно нашла лазейку в магической защите. В ужасе вскрикиваю и несусь к сараю, где тревожно ревёт медведь.

— В избу беги! — раздаётся голос Бабы-Яги. Она зависла на ступе над двором, рассерженно взмахивая метлой.

Вновь содрогается забор от сильнейшего удара, истошно воют волки, пытаются наскакивать на Жуть Болотную, но она легко расшвыривает их в разные стороны.

— Абын, грабын, задрабын… — лихорадочно колдует Баба-Яга, и тьма сгущается над ней.

Тучи приходят в движение, змеятся молнии и слетается крылатая нечисть, ходуном идёт земля, кто-то хочет выбраться на поверхность, но Жуть Болотная топчет их своими острыми копытами, вновь бросается на забор и почти ломает его.

— Ах ты дрянь! — Баба-Яга крутит метлу, словно веретено, срываются жгучие искры и потоком устремляются к неведомой твари.