Кирилловцы vs николаевцы. Борьба за власть под стягом национального единства

Обратимся к более ранним событиям. Наиболее наглядно работу по организации съезда показывает дневник Н. В. Савича. Нам представляется важным обратить внимание на частое упоминание в дневнике политика периодических заседаний «группы Шебеко», которые, по всей видимости, первоначально могли претендовать на роль своеобразного салона по политическим интересам, коих было много в дореволюционной России. В пользу этого утверждения может служить неоднородный состав группы, непостоянство его заседаний, отсутствие стенограммы заседаний группы. В то же время программы этих заседаний носили разнообразный характер: положение советской власти, монархическое движение в эмиграции, проблемы, связанные с принятием Великим Князем Кириллом Владимировичем титула «Блюстителя Государева Престола»[248]. Первое упоминание о «группе Шебеко» Н. В. Савич делает в апреле 1922 года. Можно при этом с уверенностью сказать, что данная группа была создана раньше и являлась неофициальным клубом[249]. В то же время первые серьезные политические проекты объединения эмиграции, согласно Савичу, начались с весны 1923 года. Тогда последовательно созывались подобные «группе Шебеко» собрания с участием А. В. Карташева, П. Н. Шатилова, И. А. Хольмсена, Н. Н. Шебеко и самого Н. В. Савича, которые ставили цель «создать единство фронта между разными организациями»[250]. Приблизительно с осени 1922 года начались собрания у Шебеко, по-видимому, в том же составе, но с участием других лиц, где поднимался вопрос о создании единого фронта вокруг Великого Князя Николая Николаевича-мл.[251] Но все же важно, на наш взгляд, отметить наблюдение бывшего члена Правительства Юга России о собрании 3 апреля 1923 года в стенах Торгово-Промышленного и Финансового Союза в Париже. По его словам, это «первое заседание приглашенных ею [торгово-промышленной группой. — В. Ч.] представителей разных организаций». Как отмечает Никанор Васильевич, «было человек 40, в том числе Гирс, Маклаков, Бернацкий». Особую роль на собрании отвели А. В. Карташеву, который в своей речи отметил следующие соображения о форме правления: «пора отбросить интеллигентские бредни о демократии, о четыреххвостке, об учредилке. Россия или погибнет вовсе, или станет конституционной монархией»[252]. С этого времени становится понятно, что вопрос о первоочередной роли учредительного собрания выносился далеко за рамки дискуссий. Объединение эмиграции следовало проводить на основе определенной программы, которая предполагала монархическую идею.