Кирилловцы vs николаевцы. Борьба за власть под стягом национального единства

Главный политический оппонент Великий Князь Кирилл Владимирович также в июне 1925 года выдвинул некоторые тезисы своей политической программы. Отвечая на вопрос Штейнталя о том, что он включает в идею восстановления монархии, Император в изгнании ответил: «Я понимаю восстановление частной собственности, строгой законности и непреклонного порядка, обеспечение личных прав и личной свободы, свободы национальности и религии». Форма правления для Кирилла Владимировича в будущем будет повторяться младороссами, но его словами: «Царь — это парламент. Каждая национальность посылает своих лучших людей, которые собираются вокруг него и поддерживают его политику», но при этом в государстве следует поддержать «расширенную децентрализацию». В отношении земли Великий Князь также был немногословен и посчитал, что земельный вопрос можно решить только чтобы «каждый крестьянин получил столько земли, сколько он и его семья смогут обработать»[231]. По всей видимости, данная беседа все же вышла за рамки интервью один на один, но непонятно, в каком конкретно издании она была опубликована, по всей видимости, в иностранном, потому что должного эффекта в периодической печати не имела.

А как реагировала эмиграция на эти заявления Великого Князя Николая Николаевича? Еще до официального объявления «политической программы» сторонников Великого Князя группа «Крестьянская Россия» (такое название она получила с июня 1923 года[232]) в своем периодическом «Вестнике» (данный журнал печатался в Берлине с февраля 1925 года[233]) за апрель 1925 года вышла с весьма примечательной передовой статьей «Ставка на деревню». Приведем отрывок из журнала, по возможности, без сокращений: «До последнего времени разнообразные правые круги, вплоть до тех, которые соорганизовались вокруг императоров Николая III [Великого Князя Николая Николаевича. — В. Ч.] и Кирилла I, вводили в свои программы в соответственной форме пункты, касающиеся крестьянства. Нередко аграрные требования выдвигались ими на первый план с явным подчеркиванием отказа от старопомещичьих вожделений („земля — народу“, „к старому возврата нет“ и проч.). В программах или манифестах Кирилла I и в заявлениях Николая III „ставка на деревню“ заявлена совершенно ясно; нужды крестьянства стоят не только на первом плане, но и сопровождаются демагогически разукрашенными обещаниями.

При всем том замечалась крайняя нерешительность в политических требованиях („ни царь, ни республика, а будь что будет“) или, на худой конец, согласие возглавить монархию в России, „если мужик позовет“.

За последнее время нерешительность заметно исчезает, туманные обещания заменяются определенными лозунгами и даже делаются попытки открыто ввязаться в происходящую в России борьбу.

Кроме „всероссийского“ крестьянского союза в Праге, затем существующей там же правой организации „Русскій Земледелец“, намеревающейся превратиться во всероссийскую земледельческую партию, особенно характерна попытка „николаевцев“…

Не ожидая, когда „мужик позовет“, группа лиц в Париже, в орбите Николая III вращающихся, объявила себя обладательницей мандата от всероссийского крестьянского союза, имеющего там, в России, уже выбранное крестьянское правительство, которое успело даже переговорить с большевиками о сдаче ими власти, впрочем, с отрезанием, в результате переговоров, языков своим собеседникам»[234].

Весьма жестко на деятельность правых «Крестьянская Россия» нападала и в вопросе создания парижской еженедельной газеты «Родная Земля», которая редактировалась донским атаманом А. П. Богаевским и И. П. Алексинским. «Крестьянская Россия» открыто обвиняла этот орган в том, что он имеет «дело с национально-монархической пропагандой, исходящей из соответственных монархических сфер, в окружении Николая Николаевича находящихся»[235].

Вот что говорили авторы «Крестьянской России» о культе «Вождя» в эмиграции, оговаривая это звание как «полубога»: «…„Полубог“ управится с большевицкой Россией, наведет монархический порядок в преклоненной России и будет по человечески понятным причинам не спешить с земским собором: и совершенно естественным окажется, если он просто забудет об этом соборе. Мы, за границей, знаем, о каком полубоге и диктаторе идет речь, и потому можем прийти на помощь Богаевскому в его программном словоблудстве. Речь ведь идет о возглавлении России полубогом Николаем Николаевичем, с которым конкурирует уже просто бог или, во всяком случае, помазанник божий Кирилл I»[236].