Кировская весна 1931-1935

Кораблю предстояло стрелять по щиту на самых больших скоростях и на предельной дистанции. Главным артиллеристом весной 1934 года был назначен Аркадий Владимирович Свердлов. Он пришел на крейсер с линкора «Парижская Коммуна» и был сперва назначен на должность командира батареи главного калибра, но быстро показал себя прекрасно знающим и любящим свое дело моряком. Я полностью полагался на него, и вскоре перевел на должность командира дивизиона главного калибра, а затем и командиром БЧ-2 – всей артиллерии крейсера.

В назначенный час мы вышли в море. На грот-мачте развевался трехзвездный флаг комфлота. Закончив последнюю проверку, Свердлов, одетый по-праздничному – ведь это был его дебют, – поднялся в боевую рубку. Он еще раз тщательно проверил все приборы, рассчитал данные для стрельбы. Щит буксировал крейсер «Красный Кавказ», уже давно вышедший в море. К несчастью, погода испортилась. По небу низко ползли дождевые облака, горизонт часто закрывался шквалами дождя, на море появлялись белые барашки, хотя волна была еще мелкой. Но откладывать стрельбу было уже поздно: корабль в том году претендовал на одно из лучших мест по боевой подготовке. К тому же на борту находился сам командующий.

Развивая скорость, крейсер двигался к исходной точке. Сыграли боевую тревогу. Получив разрешение приступить к управлению огнем, Свердлов поднялся на формарс. Стрельбу на предельной дистанции и при такой погоде лучше было проводить с этой, самой высокой, точки наблюдения.

Хотя мы еще не обнаружили противника, но пушки и дальномеры уже направлены в сторону его вероятного появления. Едва на горизонте заметили массивные мачты крейсера, буксирующего щит, как одна за другой последовали команды о приведении артиллерии в полную готовность. Напряжение в боевой рубке, да и на всем корабле достигло предела. А тут, как назло, видимость совсем ухудшилась, и щит то скрывался в пелене дождя, то едва просматривался дальномерами. Минут десять – пятнадцать спустя оба корабля уже лежали на боевом курсе. До открытия огня теперь оставались считанные минуты. И в этот решающий для нас момент начался шквальный дождь! Мы опасались не только сорвать стрельбу, но и рисковали попасть вместо щита в буксирующий его корабль. Чего греха таить – и такое случалось! Однако артиллерист Свердлов по-прежнему спокойно отдавал одну команду за другой. Секундомеры неумолимо отсчитывали время. Когда на приборах стрелка остановилась на делении «товсь» – все замерло. Только свистел ветер да раздавался шум котельных вентиляторов. Я вопросительно посмотрел на командующего флотом. Он поднял свой бинокль, ожидая первого залпа.

– Разрешите открывать огонь? – обратился ко мне Свердлов.

– Добро, – волнуясь, коротко бросил я. Теперь все мосты были сожжены.

– Залп! – раздалась команда.

Последовал ревун, и тотчас же за ним – дружный залп. Корабль чуть-чуть вздрогнул и слегка накренился. Конусообразные желтые факелы вылетели из пушек. Дым быстро относило за корму корабля. Команда проворно зарядила орудия для нового залпа. Все бинокли мгновенно уставились на щит.

Мне и многим стоящим на мостике не удалось разглядеть всплески первых упавших снарядов. Но дальномерщики донесли:

– Накрытие: три снаряда недолет, один перелет. Все облегченно вздохнули. Значит, первый залп удался…

– Поражение! – раздалась команда артиллериста. Командующий флотом И.С. Юмашев, усомнившись в поражении цели, предложил посмотреть щит. Мы подошли к нему. На щите красовались огромные пробоины. Все сомнения отпали. После этого командующий дал радиограмму по флоту. Она начиналась так: «Впервые я видел…» Дальше подробно описывалась обстановка, во время которой «Червона Украина» совершила первый залп…

Артиллерийская стрельба «Червоной Украины» в кампании 1934 года явилась первой частицей большого движения, широко развернувшегося впоследствии и получившего потом название движения за «первый залп». Зародилось оно среди артиллеристов, которые лучше всего понимают значение первого, упреждающего, удара. Известно, например, что первые удачные залпы немецких кораблей в первую мировую войну погубили два английских линейных крейсера адмирала Битти.

{16}

19.06.34 «Максим Горький»

Идея строительства агитсамолёта, который должен был носить имя Горького, была выдвинута группой писателей и журналистов во главе с Михаилом Кольцовым в 1932 году. Проект был приурочен к 40-летию творческой деятельности Горького.

Был создан Всесоюзный комитет по строительству самолёта, по всей стране начался сбор денег на постройку, давший в короткий срок около 6 млн рублей.

К реализации идеи были привлечены лучшие силы советского авиастроения во главе с конструктором Андреем Туполевым, имевшим опыт строительства свертяжёлых самолётов военного назначения.

За основу проекта был взят тяжёлый бомбардировщик ТБ-4, творческая доработка привела к созданию новой модели АНТ-20.