Кировская весна 1931-1935

Настал самый важный момент аттестации, и Белов это хорошо понял. Толково доложить о численности подчиненных войск может каждый комвойсками. Все, что было до сих пор – все это было разминкой, подготовкой к аттестации, если это действительно была она: Аттестация с большой буквы, какой она должна быть, иными словами – собеседование, по итогам которого старший начальник принимает решение о том, соответствует ли должности его подчиненный, или нет. А бывало и так, что решение формируется до аттестации, и аттестация – формальность, нужная старшему начальнику для бумажного подкрепления уже принятого решения. Белов пытливо взглянул на Уборевича и собрался. На обычно бесстрастном лице Уборевича отразился явный интерес.

Ответ на вопрос Уборевича ему был известен, как известно и то, что будь наркомом Ворошилов – отвечать вслух Белов ни в коем случае бы не стал. Ясно было также, что ответ известен и Уборевичу. Зачем же он задал этот злосчастный вопрос? Чтобы утопить? Вряд ли. Топить меня не долго, вон как Блюхера с Дыбенко быстро убрал – лихорадочно размышлял Белов. Думай быстрее – подстегнул он себя. Уборевич, это было известно, любит военноначальников, которые имеют сходную с ним точку зрения. Впрочем, я и сам такой. Какая же у него точка зрения? Он за классовую армию и за партийную прослойку? Или за профессиональную? Чертов германофил. Скорее все же он за профессиональную, но при этом любитель новой техники, вон как оживился при докладе о мехкорпусе и десантниках! При этом против конников старой школы. Ну и где же я ему рожу профессионала, но не из старой школы? А, гори все огнем! Вспомнил! Слышал же где-то, что он генерала Надежного из лап ОГПУ вырвал, и из морячков кого-то, значит, этого и от меня хочет услышать!

– Раньше, Иероним Петрович, в комсостав мы призывали лиц из числа бывших офицеров, которые при надлежащем политическом контроле вполне могли приносить пользу Красной Армии, по крайней мере в штабе, а иногда и в командовании частями – ответил Белов, в животе которого сжался ледяной ком. По слухам, в Ленинграде 2 или 3 мая 1931 года, не считая дела Балтфлота, расстреляли от 300 (это минимум) до 2 тысяч бывших офицеров, и еще несколько тысяч арестовали. По Ленинградским морякам словно коса прошла – тогда были арестованы Председатель Научно-технического комитета Игнатьев, Начальник управления Военно-морских сил РККА. Петров, Начальник штаба морских сил Балтийского моря Тошаков, Начальник Военно-морской академии Жерве, командиры бригад, дивизионов, отдельных кораблей и подводных лодок.

При этих словах Гамарник нахмурился, но промолчал.

– Не только частями, иногда и соединениями командовали. А что бы лично Вы предложили делать сейчас, в нынешних условиях? – спокойно продолжил моральное истязание Тухачевский.

На упоминание о бывших офицерах Уборевич не взбеленился, и резкая отповедь про социальное несоответствие кадра в беседе не прозвучала. Напротив, реплику Тухачевского (ясно, что они с Уборевичем и Гамарником заодно) следовало понять как поощрительную. Значит, направление разговора стало понемногу проясняться. Если и дальше ему удастся угадать новую кадровую политику – все, можно служить спокойно.

– С уверенностью доложить не могу, поскольку ситуацию с кадрами вижу только в масштабах Округа, но, полагаю, что и в сегодняшних условиях для немедленного развертывания 300 дивизий без возвращения некоторой части уволенных в запас не обойтись – ответил Белов и замер. Ну, сука, не тяни! – взмолился он про себя.

– Да, тут не поспоришь. А если говорить о мобилизации не прямо сейчас, а, скажем, через 3–5 лет, то придется наращивать выпуск комсостава в ВВУЗах, а, следовательно, снизить требования или по общеобразовательной подготовке, или по социальному вопросу. Вы бы какой вариант предпочли? – спросил Уборевич.

Белов выдохнул. Рубеж почти взят, и, скорее всего, взят успешно. Тут мнение Уборевича ясно почти наверняка. Да и тормозить поздно – действовать надо по поговорке «коли коготок увяз – всей птичке конец».

– Новая война будет войной моторов. Следовательно, снижать требования по общеобразовательной подготовке совсем невозможно, Иероним Петрович. Если командир плохо читает, или ошибается в расчетах, или не знает географию – он нам в современных условиях динамичного боя и бойцов загубит и боевую задачу не выполнит, товарищ Нарком. Нет, таких командиров нам и даром не надо. Придется снижать требования к происхождению курсантов, но оставить, а еще лучше, повысить требования к их общеобразовательной подготовке.

– Ну что ж, рад, что мы имеем одинаковую точку зрения. Для начальника и подчиненного это немаловажно, так ведь, Иван Панфилович? – улыбнулся Уборевич.

– Согласен, Иероним Петрович – с облегчением улыбнулся в ответ Белов.

– А к какому практическому выводу нас приводит утроение армии по мобилизации, Иван Панфилович? – снова посерьезнел Гамарник.

– Надо всемерно усилить командирскую учебу? – с готовностью выдал Белов.