Кировская весна 1936-1937

1) Реорганизация системы управления, обучения и построения вооруженных сил Испании: Переход от милиционной партийно-профсоюзной разнородной системы к централизованной армии под единым командованием.

2) Срочные массированные поставки военного снаряжения и организация их ремонта и производства в Испании. В первую очередь правительству Испании нужны винтовки (на первое время около 100 000) и боеприпасы к ним, ручные и станковые пулеметы (около 10000 единиц), полевая артиллерия (от 100 единиц) и боеприпасы к ней.

3) Срочно поставить как минимум 50 танков и 50 самолетов, что существенно изменит состояние дел.

4) Усиление личного состава правительственных вооруженных сил значительным числом советников со знанием испанского языка – грамотными командирами и штабными работниками, командным составом учебных воинских частей, а также военными специалистами: летчиками, артиллеристами, связистами, разведчиками, танкистами, суммарно не менее 500 человек.

С комприветом,

Посол СССР в Испании Тухачевский

Мадрид. 24 августа 1936 года

Доклад был проанализирован в советском правительстве, и в Испанию был направлен список вооружения, которое СССР бы готов поставить в Испанию, а также стоимость каждого образца. После согласования цен и объема поставок первой партии начались планирование, а затем транспортировка вооружения и военной техники в Испанию.

Не желая открывать завесу секретности, первые поставленные в Испанию партии вооружения состояли исключительно из иностранных винтовок и артиллерийских орудий выпуска до 1917 год, хранившихся к тому моменту на складах РККА в статусе «мобилизационных запасов третьей очереди».

25.08.36 Николай Воронов

Представившись товарищу Тухачевскому, я направился к нашему военному атташе товарищу Штерну, а он порекомендовал мне обратиться к начальнику артиллерии республиканской армии подполковнику Фуэнтесу.

Фуэнтес принял меня недружелюбно. Без знания испанского языка, по его мнению, я не смогу принести пользы. Подполковник самодовольно хвастался своим боевым опытом и пренебрежительно заявил, что в помощи иностранцев не нуждается. «Напрасно вы приехали. Ничем не сможете помочь испанской артиллерии», – сказал в заключение Фуэнтес и предложил найти работу в военном министерстве или генеральном штабе. Я кипел от негодования, но удержался от резкостей и, официально раскланявшись, удалился.

На следующий день Фуэнтесу было объявлено решение военного министерства Испании, и он был вынужден примириться с моим пребыванием при нем в качестве военного советника. Подавляющее большинство кадровых офицеров-артиллеристов оказалось по ту сторону баррикад. Испанская артиллерия в боевом отношении была весьма слабой. На ее вооружении состояли устаревшие орудия времен первой мировой войны, да и тех было крайне мало. Испытывался острый недостаток в боеприпасах. Зенитной и противотанковой артиллерии вовсе не было.

{28}

26.08.36 Миша Боровнюк

По окончании 7 класса школы-интерната часть ребят остались учиться 8-10 класс, а Миша Боровнюк и Егорушка Козлов записались в ФЗУ. Пионерское детство осталось за порогом, впереди ожидала новая, взрослая жизнь.

В Радищевку за ребятами заехал Сергей Петрович, знакомый вербовщика Чугунова, который так интересно рассказывал об учебе в фабрично-заводском училище, и Миша с Егорушкой сели с ним в трамвай.

*

Трамвай остановился напротив вокзала. Мы пересекли площадь, купили билеты, прошли сквозь огромный зал на перрон и сели в вагон. Поезд тронулся. За окном промелькнули станционные постройки, будочки стрелочников, редкие домишки пригородных поселков… И город остался позади.

Через полчаса поезд задержался возле высокой деревянной платформы Тушинская, и мы, высадившись, минут двадцать шли по скользкой, в лужах, тропе среди высоких сосен.

Сергей Петрович в плаще, застегнутом на все пуговицы, торопливо шагал впереди. Устало передвигая ноги, мы старались не отставать от него. В верхушках деревьев монотонно шумел дождь. Водяная пыль дрожала в воздухе, оседая на одежду бисерными капельками.

Наконец в просветах между сосен показалось серое трехэтажное здание. Дубровин показал на него рукой:

– Вот ваш дом.

Мы остановились, ошеломленные, сбитые с толку.

– Нам сказали, что мы в Москве жить будем, – проговорил Егорушка, разочарованно разглядывая дом. – Какая же это Москва?..

– Не знаю, что вам говорили, – мягко, как бы извиняясь, сказал Сергей Петрович. – Но жить вам придется здесь, другого у нас ничего нет. – И добавил, улыбнувшись первый раз за всю дорогу: – Здесь у нас хорошо…

«Сбегу отсюда», – горестно подумал я, входя в дом.

В помещении было сумрачно и тихо.

Поднимаясь по лестнице, мы встретили того самого Чугунова, который обещал нам роскошную жизнь чуть ли не на главной улице города.

– Узнаешь этих товарищей? – спросил его Сергей Петрович.

Чугунов долго и озабоченно вглядывался в нас, как бы припоминая, где он мог нас видеть, затем широкое лицо его расплылось в улыбке, и он воскликнул: