Читаем Кирпичики полностью

В наиболее распространенных печах в одну камеру загрузка (садка) составляла 19–20 тысяч штук кирпича. Суточный выход обожженного кирпича из такой камеры соответствовал размеру годового производства около 6 млн. штук в год, считая в году 300 рабочих дней. Загруженный в камеру сырец представлял значительное сопротивление для обеспечения необходимой тяги. Поэтому дымогарную трубу устраивали из расчета 0,1 от площади поперечного канала печи при высоте трубы 30 метров. Чтобы уменьшить потери тепла печей и трубы, их стены выкладывались с зазором (пустотелыми) куда засыпался сухой чистый песок, в необходимых местах устраивалась перевязка — перехватывающий кирпич или металлические стяжки.

Стоимость обыкновенного строительного кирпича колебалась довольно существенно в зависимости от местности и условий его выработки. К 1890 году цена за 1000 шт. составляла уже 14–15 рублей. Заметно снизилась потребность кирпича в строительстве, снизился и заработок при той же интенсивности труда. Нехорошо было всем, в том числе и хозяину. К 1895 году Россия по производству кирпича оставалась на одном из последних мест среди развитых стран. К этому времени все российские кирпичные заводы изготавливали чуть больше одного млрд. штук кирпича в год. По данным регистрации заводов в Торговой палате в России продавалось 760–800 млн. шт. В то же время Германия, с населением в 2 раза меньшем, чем в России, изготавливала 3 млрд. шт. кирпича в год; Англия — 3,5 млрд. США — 10 млрд. (с населением в 65 млн. человек).

Та же неумолимая статистика обнаруживает и другие любопытные цифры — сколько кирпича приходилось на душу населения в конце XIX века: в США — 150 шт.; в Англии — 90 шт.; в Германии — около 60 шт.; в России — менее 10 шт.

В России производство кирпича было сосредоточено прежде всего около Москвы и Петербурга. Интерес представляют данные по отдельным областям (млн. шт. кирпича в год): Московская губерния — около 140; Петербургская — 75; Харьковская — 45; Киевская — 35; Екатеринославская — 35; Таврическая — 26; Донская обл. — 25; Кавказ — 55; Туркестан — 6,5; Сибирь — 5. Сравним данные по производительности Мытищинских кирпичных заводов: заводы И. Г. Герасимова, И. П. Воронина и М. В. Челнокова вырабатывали в это время 45–50 млн. шт. кирпича в год — это 30 % того, что выпускалось заводами всей Московской губернии. Поэтому в процессе обследования кирпичных строений в Москве приходилось удивляться — почему так часто попадается клеймо этих заводов — ведь было много и других заводов?!.. А ведь получается, что почти каждый третий дом построен из Мытищинского кирпича. Вот таков вклад Мытищинских кирпичников в градостроительство Москвы. Такая же картина наблюдалась и при обследовании строений вдоль железных дорог — от Сергиева Посада и от Щелкова до Москвы; от Москвы и до Дмитрова.

В кирпичном производстве в России было занято 30–40 тыс. рабочих, по стоимости выработанного кирпича это всего 8-ю млн. рублей в год. Машинного производства было крайне мало. Производство пустотелого и огнеупорного кирпича — и того меньше. Те специалисты, которые не признавали машинного производства, уходили на небольшие заводы, специализирующиеся на выпуске особых заказов — фигурный кирпич для строительства храмов, изготовление изразцов, посуды, электрических изоляторов, декоративных архитектурных элементов и т. д. (Российский мастеровой люд издавна весьма сдержанно относился к любым новинкам. Петр I много сил затратил на то, чтобы ввести в обиход обычную пилу. Не признавали пилу плотники и все тут. Даже поговорка сложилась в плотницкой среде: «Да я и часы могу отремонтировать топором, только вот развернуться в них негде»).

В конце XIX и начале XX веков с увеличением числа металлургических, вагоностроительных и машиностроительных предприятий снова возросла потребность в строительном кирпиче, но уже более остро ощущалась нужда в огнеупорном кирпиче, которая частично восполнялась заграничными поставками. В Петербурге требовалось ежегодно 8–10 млн. шт., для Москвы эта потребность выражалась в 16–20 млн. шт. Таким образом общая потребность в огнеупорном кирпиче составляла 25–27 млн. шт. Англия, Германия и Швеция в общем количестве поставляли в Россию 10–12 млн. шт. в год…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука