Кишот

По пути к месту скопления мастодонтов Санчо посетила еще одна тревожная мысль. Какой же это странный город, думал он, где все так удачно расположено рядом – мотель, кофейня, кафе-мороженое, редакция, лаборатория – и группа ярких запоминающихся образов то врывается сюда и орет, то неожиданно убегает, но снова возвращается, чтобы поорать еще, как будто они действуют по чьему-то сигналу или согласно известному всем, кроме него и Кишота, сценарию. Миссис Платье-в-цветочек, к примеру, вовсе не находится в том состоянии, в каком находилась бы мать, если бы ее ребенок на самом деле превратился в мастодонта, да и все остальные с психологической точки зрения выглядят, прямо скажем, неубедительно. Слишком уж стильно смотрится все происходящее для того, чтобы быть правдой.

Однако Кишот предупреждал его, что реальность – точнее то, как они ее представляли – начнет медленно исчезать, и эта театральность лишь свидетельствует о том, что трансформацию переживают они сами.

Когда все собрались – расположившиеся на возвышении у воды люди сверху вниз взирают на ужасающих мастодонтов, в костюмах и без костюмов, стрелки прицеливаются, Кишот вскидывает свое ружье вместе с остальными, – Санчо внезапно понял, что их проверяют, хотя неясно, кто и зачем, и закричал Кишоту:

– Не стреляй!

Тут началось настоящее светопреставление: мастодонты поняли, что подверглись нападению, а жители Беренгера стали в ужасе палить куда бог на душу положит – кто в воздух, кто в сторону мастодонтов, кто друг в друга, люди бежали и кричали, мастодонты – в зеленых костюмах и на четырех лапах – наступали, а Кишот с Санчо внезапно вросли в землю на пустом пятачке земли между надвигающимися чудовищами и разбегающимися людьми; мистер Ионеско на бегу тыкал в их сторону пальцем и гаденько смеялся; ну вот, подумал Санчо, похоже, здесь все и закончится, но в этот момент сцену затянуло незнамо откуда взявшееся облако тумана, а когда оно рассеялось, от беренгерской бойни не осталось и следа, как и от самого Беренгера, а они на “крузе” сворачивали с шоссе. Кишот то ли только что произнес, то ли заканчивал произносить фразу: “усталыми и в дорожной пыли. Судьба подождет нас до завтра”. Туман быстро рассеялся, и перед ними возник дорожный указатель, на котором значилось “Вихокен, Нью-Джерси” (население 12554 чел., численность населения сократилась на 7 процентов со времени переписи 2000 года, когда она составляла 13501 чел.), а никакого захваченного мастодонтами Беренгера, Нью-Джерси, попросту не было – ни в прошлом, ни в будущем, никогда.

Кишоту удалось совладать с управлением, повернуть и съехать на обочину. Он тяжело дышал и был весь покрыт испариной. С выпученными глазами не успевший ничего понять Санчо врезался головой в спинку переднего сиденья.

– Что с нами было? – наконец спросил он.

Кишот покачал головой.

– Теперь, когда мы скинули пелену, – ответил он слабым голосом, – я полагаю, нам не стоит ждать видений и прочей фантасмагории.

Глава тринадцатая Кишот осваивается в Большом Городе; Санчо переживает множество Откровений и попадает в опасную для жизни Переделку

Кишот, выруливая на “крузе” из тоннеля Линкольна на Манхэттен, чувствовал себя улиткой, покидающей собственный панцирь. Шум и суета, напор и скорость – то, от чего он бежал, а потом добрую часть жизни пытался излечиться, укрывшись в сердце страны и ведя маленькую жизнь среди таких же маленьких жизней. И вот он вновь на главной сцене, где разыгрываются главные роли, за столом, где играют только по-крупному, ставит все на любовь.

– Пятая долина, – произнес он тихо. Санчо взглянул на него в ожидании объяснений, но Кишот больше ничего не сказал.

Город (население 8623000 чел.) приветствовал их внезапно разразившейся осенней бурей; гром грохотал: я все про вас знаю, кем это вы себя возомнили? ему вторила молния: я сожгу ваши тела до костей и заставлю скелеты плясать под мою дудку, и дождь: я не оставлю от вас и следа, просто смою с улиц в канализацию, как крыс или клопов, как смываю всех прочих подобных вам идиотов, совершающих странствия, прибывающих сюда в поисках славы, спасения либо любви.