Киска ректору не игрушка!

– Но… – послышалось робкое из дверей, где сейчас мялась секретарша лекаря-протектоса. – Мне вызвать стражей? – она озадаченно глядела на своего шефа, не решаясь перейти от слов к действиям, помня об одном маленьком нюансе – нестабильном характере сильнейшего тёмного мага королевства людей и, возможно, даже соседних королевств всего континента.

– Нет-нет, – Бифтен опомнился и протянул руку в приглашающем жесте, кивая Люпину. – Прошу вас, ван Роуз, располагайтесь.

Лекарь, точно извиняясь, посмотрел на миссис Маркли и добродушно проронил:

– Милочка, позвольте вас заверить, вы абсолютно здоровы, и моя помощь вам не требуется. И более того, ввиду такого неординарного случая я вынужден настаивать, чтобы вам вернули деньги за этот неудавшийся сеанс.

– Вы так думаете? – робко проронила завхоз, ссутулив плечи. – Но мне всегда казалось…

– Поверьте, всё дело в самооценке и не более. Развейтесь, взбодритесь, и жизнь вам покажется удачливее, а окружающие добрее.

– Хорошо, я попробую… – неопределённо проронила миссис Маркли, комкая складки своей юбки на коленях.

– А знаете что! – воскликнул Бифтен, подскакивая с кресла, чтобы подойти к почтенной клиентке поближе и помочь подняться на ноги. – Если через неделю вам не станет лучше, то я жду вас на бесплатный сеанс, который готов с вами провести в качестве извинения за сегодня.

Быстро смекнув, умная и цепкая работница академии хитренько проронила:

– Вы хотели сказать два бесплатных сеанса в качестве извинения и помощи?

Поняв, что спорить бесполезно, Бифтен добродушно кивнул. А довольная миссис Маркли, наконец, улыбнулась, будто получила в наследство баснословную денежную сумму, и поскорее поспешила распрощаться с джентльменами, пока один из них не передумал прерывать её довольно удачный сеанс. Который ко всему прочему оказался не только бесплатным, но и предоставил такую выгодную возможность посетить Бифтена фон Раера, знаменитого мозгоправа, ещё целых два раза!

Подождав, когда дама выйдет и секретарша, наконец, плотно закроет дверь, протектос немедля начал расспрашивать:

– Итак, чем обязан подобным визитом?

– Я в замешательстве… – начал было Люпин, сцепив руки в замок. Его белоснежная рубашка натянулась в плечах и грозила вот-вот треснуть по швам. – Я…

– Подождите. Только не говорите мне, что я рискнул четвертью своего месячного дохода ради обыденного замешательства, которое случалось с вами каждый раз, когда вы пытались понять примитивные вещи?

– Я люблю её? – выпалил Люпин громко. – Да или нет?

Фон Раер несколько раз моргнул, и губы его растянулись в благожелательной улыбке.

– Это вы об Эстебане Криди, не так ли? – и, не дожидаясь ответа, добавил: – Что она натворила в этот раз?

– Она оказалась Бусинкой, – сокрушённо признался магиус, подскакивая с места. Более того, вместо попытки стереть пыль и расставить книги по местам, Люпин попросту начал мерить шагами комнату!

Увы, такое нервное, несвойственное ему поведение протектос видел впервые.

Но смущало мозгоправа другое.

– Подождите, Бусинка? – переспросил он. – Вы имеете в виду ту самую Бусинку, которая лишала вас чувства равновесия? Ту самую? Вашу кошку?

– Да… – Теперь в голосе ректора Тейзинской академии звучало искреннее сожаление. – Она оказалась лунным оборотнем. Всё это время водила меня за нос. И даже зачем-то заявилась в мою спальню. А потом всё отрицала, мол, не знает, как там очутилась. А буквально сегодня она призналась своему отцу, что хочет быть со мной. А я… я почувствовал что-то. Нечто странное, похожее на хворь…

– Сердце застучало в ускоренном ритме, появилось нестерпимое желание кое-кого обнять… – тихонечко подсказывал Бифтен.

– Именно! – воскликнул Люпин, посветлев лицом. – Да! Так вы знаете, что это?

Вместо ответа Бифтен нахмурился. Ведь ему было ясно, как белый день, что девица сыграла с ван Роузом-младшим злую шутку. Она решила влюбить его в себя для каких-то своих, наверняка эгоистичных целей, ради которых и применяла все эти женские штучки на бедной личности, не защищённой от подобных чар.

Смущало протектоса другое, нечто иное, чем поиск ответа на столь тривиальный, по его мнению, вопрос. Фон Раер попросту не знал, как мягко об этом рассказать прямолинейному и несведущему в любовных делах Люпину, чтобы тот не понял его слова превратно и уж тем более не разозлился и не отправился мстить за злую шутку интриганки, дочки не последнего человека в королевстве.

– Это… зарождающиеся в вас чувства, – нехотя признался Бифтен. Он всё ещё не знал, в какую сторону повернуть разговор, поэтому говорил правду, но маленькими порциями.

– Так, выходит, я всё-таки люблю её?

– Сложно сказать, – фон Раер скривился, ему никогда не нравилось врать, и неважно, что сейчас он всего лишь недоговаривал, для него это было равносильно лжи. – Мне кажется, вам сейчас нельзя делать поспешные выводы.

– Иными словами у меня ещё начальная стадия этого любовного заболевания? – пришёл к выводу Люпин.

– Если сильно утрировать, то да… – облегчённо выдохнул протектос и поспешил добавить для очистки совести неопределённое: – В каком-то смысле.

– И как это вылечить?