Кисло-сладкое

– Не хочу о нём говорить. Не заслуживает, – Соня допила чай и резко отодвинула от себя чашку, – согрелась, наелась, можно домой.

Надя поднялась, принялась наматывать на шею шарф.

– На следующую репетицию я приду раньше, любопытно на тебя посмотреть.

– Приходи.

Увиделись они только в конце недели. Две репетиции Соня ждала, что Надя появится, высматривала ее через окно, но в фойе забредали только незнакомые мужчины и один раз толпа школьников. Тыкали пальцем, разглядывали танцующих, словно диковинных зверей в зоопарке, кривлялись, пока их не выгнал охранник. В пятницу, заканчивая репетицию, Соня увидела Надю и помахала рукой. Та показала ей воздетые вверх большие пальцы, а потом зааплодировала.

Соня быстро переоделась, накинула пальто и выбежала в фойе.

– Ну как?

Надя кивнула.

– Ты сама знаешь. Круто. Словно у тебя нет костей. Только это не похоже на танец живота. Гибрид какой-то. А ты вроде говорила, что беллиданс танцуешь.

Соня подняла капюшон и выглянула на улицу.

– Блин, дождь, кажется, начинается, – она оглянулась, – гибрид, так и есть. Эльвира Даниловна сама придумывает связки, соединяет несколько направлений.

– Красиво, – улыбнулась Надя, – дурацкая погода. Дождь, снег и ветер.

Соня толкнула двери.

– Пока только начинается, успею дойти до остановки.

Но дойти она не успела. Увидев, что мокрый снег усилился, Надя схватила Соню за руку и повела к пятиэтажке.

– Переждешь у меня, чуть обсохнешь и пойдешь на остановку. От меня всего полквартала.

Соня не стала спорить, но, если бы знала, что увидит, наверное, отказалась бы от такого зрелища. Квартира Нади выглядела как картинка из прошлого, но не дворянского и аристократического, как у Сони, а советского, даже перестроечного. Мебели там оказалось немного, причем расставлена она была как-то странно, хаотично, обои вроде в нормальном состоянии, но несовременные, кое-где подклеенные другими. Лакированная стенка с рассохшимися дверцами занимала треть комнаты, напротив неё расположился диван с затертыми до дыр подлокотниками, покрывало свесилось с края и сползло на старый почерневший паркет. Из стены, словно виселица, торчал кронштейн от телевизора, а вот самого телевизора не было. В раскрытые балконные двери врывался холод и дождь, простенький тюль надулся пузырем и хлестал мокрым краем по подоконнику.

Надя быстро разулась и кинулась к окну.

– Мама опять не закрыла двери. Я же только утром прибралась!

Она быстро оббежала квартиру, на кухне протяжно застонала.

– Ну, мам!

Соня разулась и прошла за ней, попутно разглядывая обстановку. Чисто, даже пахнет свежестью, но откровенно бедно.

Надя стояла у холодильника и задумчиво рассматривала содержимое кастрюли.

– Суп скис. Мама оставила дверцу открытой. Чай будешь?

Соня кивнула.

– Хочется горячего.

Надя быстро поставила чайник, нарезала хлеб и снова задумалась.

– С маслом?

Соня кивнула, но, когда увидела, что Надя достает бутылку темно-коричневого подсолнечного масла, округлила глаза.

– С этим маслом?

Надя кивнула.

– Ну да. Я обожаю макать хлеб в масло с солью. Особенно тёплый, из пекарни. У меня, правда, хлеб не тёплый, но свежий. Будешь? – заметив Сонино удивление, уверено плеснула масло на тарелку. – Да ты попробуй. Оно пахучее, обалденное. Я у знакомого беру на рынке.

Соня пила чай, аккуратно обмакивая кусочек хлеба в соленое масло, откусывала небольшими порциями. Такого блюда она раньше не пробовала и сильно сомневалась, что это вообще съедобно и не приведет к туалетной катастрофе. Надя суетливо ерзала на табуретке. Перед Соней ей было неловко и за квартиру, и за угощение, и за маму.

– У меня родители развелись, год назад. Папа увез все, что мог, мама вынесла всё, что плохо лежало, – Надя опустила взгляд, а потом резко вскинула голову и прямо заявила: – Она пьёт. С тех пор как ушёл папа все больше. А я работаю и учусь заочно. На учебу много денег уходит. Не вздумай меня жалеть. У меня есть музыка и ЖанЭд. Сестра еще есть, но она замужем и далеко, ей сейчас не до меня.

Соня не знала, как реагировать на это признание. Наверное, поддержать, сказать, что это всё неважно, да и вообще, Надя молодец, что сама справляется в такой нелегкой ситуации, но Соня никогда раньше не сталкивалась с бедностью вот так в лицо. Ей было жутко стыдно, хуже, чем самой Наде. Совестно, что она вообще сидит на этой кухне и пьет чай, может, последний Надин чай.

– Кто такой ЖанЭд? Твой парень?

Надя рассмеялась, как всегда, неожиданно и громко.

– Нет. Хозяйка ритуального бизнеса, магазина, в котором я работаю. Она мне и гитару подарила. Хочешь, покажу?

Соня кивнула. Уж лучше смотреть на гитару и слушать музыку. А сюда она больше не придёт. Никогда. Так будет проще и ей, и Наде. Их мелодичная дружба должна оставаться именно такой и не выходить за пределы музыкального магазина. Неизвестно, выдержит ли теперь их приятельство столь близкое знакомство. Надя явно сожалела, что привела сюда Соню, суетилась и прятала взгляд, а едва дождь утих, выпроводила на остановку.