Кислый виноград. Исследование провалов рациональности

Я не буду много говорить о самоцензуре как способе фильтрации или расшатывания предпочтений[74]. Теоретически индивид или коллектив могут решить в будущем не включать некоторые виды предпочтений в исходные данные процесса общественного выбора, но есть несколько возражений против реализации такого подхода на практике. Во-первых, зачастую он слишком обременителен. Если, например, кто-то хочет исключить садистские предпочтения, то гораздо проще убрать из множества допустимых решений альтернативы, ранжируемые садистом выше всего. Аналогично, если возникает желание исключить не в меру любопытные или докучающие предпочтения, нужно просто убрать некоторые варианты из процесса общественного выбора и оставить их на долю заинтересованных индивидов[75]. Возможны ситуации, в которых уместной покажется фильтрация самих предпочтений, – когда выбор имеет чисто политический характер и высоко ранжируемые альтернативы сами по себе непредосудительны, – однако, по всей вероятности, таких случаев не так уж много и они не столь важный[76]. Как бы то ни было, указанный подход спотыкается об общую трудность, связанную с определением того, когда именно индивиду или сообществу позволительно взять на себя предварительное обязательство так, чтобы в дальнейшем они не могли передумать[77].

Гораздо важнее – и в теории, и на практике – идея, что главной задачей политики должна быть трансформация предпочтений, а не их агрегирование. С этой точки зрения ядро политического процесса составляет публичная и рациональная дискуссия об общем благе, а не обособленный акт голосования в соответствии с частными предпочтениями. Политике следует стремиться к единодушному и рациональному консенсусу, а вовсе не к оптимальному компромиссу между непримиримыми интересами. Форум нельзя марать принципами, которыми регулируется рынок, а коммуникацию нельзя путать с торгом. Исходя из этих противопоставлений, легко понять, каких авторов я имею в виду. Список включает Руссо и Гегеля, Ханну Арендт и Юргена Хабермаса. Сильно отличаясь друг от друга во многих отношениях, они тем не менее сходятся на необходимости вычищения частных, эгоистических или идиосинкратических предпочтений посредством открытых и публичных дебатов. Далее я реконструирую теорию коллективной рациональности в широком смысле, основываясь на произведениях этих и других авторов, а затем набросаю некоторые возражения против нее. Эти возражения не следует понимать как аргументы против теории, понятой в идеальном смысле, как «теории строгого согласия» у Ролза[78]. Скорее, мне хотелось бы указать на некоторые практические препятствия, с которыми можно столкнуться на пути из одной точки в другую. Однако некоторые из возражений могут уходить довольно глубоко. И все-таки следует четко оговорить, что во многом я идентифицирую себя с этой теорией и попытки сыграть роль адвоката дьявола задуманы как шаг к тому, чтобы ее укрепить, а не разрушить.

В основе теории – по крайней мере, в версии, которой я вдохновлялся, – лежат две основные предпосылки[79].

Первая состоит в том, что определенные аргументы просто-напросто нельзя высказывать публично в политической среде. В политической дискуссии прагматически невозможно утверждать, что данное решение было выбрано только исходя из выгоды для того, кто его предложил, или группы, к которой он принадлежит. Самим фактом вступления в публичную дискуссию – тем, что спор предпочитается торгу, – исключается допустимость таких утверждений. Рабочим или женщинам, например, нельзя требовать для себя преимуществ просто в силу своего статуса. Они должны доказать, что статус дает им право на преимущества из-за некоторых этических особенностей, которые, будучи обнаружены и в других группах, также давали бы их членам право на похожие льготы. Аргументация на основании наличия права, в отличие от переговоров с позиции силы, логически предполагает готовность принять притязания других, которые находятся в сходном положении в данном отношении[80]. Этот довод показывает, что в политических дебатах приходится хотя бы формально отдавать дань заботе об общем благе.

Вторая посылка состоит в том, что со временем забота об общем благе заставит изменить взгляды. Нельзя бесконечно восхвалять общее благо du bout des lèvres [на словах], ибо, как говорил Паскаль о своем пари, рано или поздно вы окажетесь с теми предпочтениями, которые поначалу подделывали. В отличие от первой это уже не концептуальная, а психологическая посылка. Так почему же соблюдение формальностей должно приводить к реальным результатам? Можно заявить: люди склонны согласовывать то, что они хотят сказать, с тем, что говорят, чтобы уменьшить диссонанс, – однако это опасный аргумент в настоящем контексте. Ослабление диссонанса, как правило, не порождает автономных предпочтений, как подробно объясняется в главе III. Для победы над предрассудками и эгоизмом нужно прибегнуть к силе разума. Давая голос разуму, вы сами испытываете его воздействие.