Кит на пляже

По-моему, я заплакала. У него на глазах я бы ни за что плакать не стала, а тут не выдержала. Я была рада. Очень рада. От сердца отлегло. В мире есть человек, пусть даже это учитель фоно, которому до меня есть дело. Я рассказала ему, что случилось. Он несколько раз переспросил: «Погоди, погоди, какого брата? Я не знал, что у тебя есть брат»; потом спросил, где мы, я ему сказала, он ответил, что знает, где это, что живёт не очень далеко, что сейчас же приедет, на машине, сказал, что приедет. Не ныл, что очень поздно, не спрашивал, не рехнулась ли я, зачем звоню ему посреди ночи, выслушал меня и решил мне помочь. Вообще не раздумывал. Сейчас приедет. Сейчас он приедет.

Мне не надо звонить спасателям или в полицию. Препод по фоно меня спасёт.

Я перебегаю дорогу и спускаюсь к пляжу. Издалека вижу скамейку. Она пуста. Я до смерти пугаюсь. Игорь пошёл к воде! Я на полной скорости сбегаю вниз, к скамейке. Игорь лежит рядом. Видимо, свалился. Я бросаюсь к нему.

– Игорь, Игорь! Эй, Игорь!

– Сестра-а-а-а… – медленно произносит он, – моя сестра-а-а-а. Я люблю сестру. Очень люблю сестру.

Пытаюсь его сдвинуть. Он тяжёлый. Кое-как удаётся его посадить, прямо на земле. Видимо, ему немножко получше, хотя вид у него совершенно отсутствующий, как будто он спит. Обратно на скамейку мне затащить его не удастся. Он тяжёлый, и помогать мне не сможет. Я кладу на землю свой пуховик и с большим трудом подтаскиваю его так, чтобы он лежал более или менее на нём. Так лучше. Нельзя лежать на земле. Слишком холодно. Мне кажется, он в полубреду бормочет:

– Пойду, пойду… плавать… море…

– Ника! – слышу я крик. Смотрю наверх, на дорогу. Он стоит у машины и машет мне. Препод по фоно. – Сейчас я развернусь и подъеду прямо к вам, – говорит он и исчезает. Через минуту меня освещают фары автомобиля, который подъезжает к скамейке по узкой песчаной дорожке. Из машины выходит препод по фоно.

– Это моя девушка, Ирена, – говорит он, когда с другой стороны машины появляется тёмный силуэт. – Она нам тоже поможет.

– Привет, – говорит Ирена и быстро жмёт мне руку, а потом склоняется к Игорю.

Объединёнными силами нам удаётся сдвинуть его с места, и, к моему изумлению, Игорь вполне оживляется.

– Девочка, девочка, – говорит он, увидев Ирену. – Будешь моя девочка.

– Что он говорит? – спрашивает препод по фоно.

– Ничего, – отвечаю я.

С большим трудом препод и его Ирена поднимают Игоря, поддерживая за руки; я собираю наши оставшиеся вещи. Запихиваем его на заднее сиденье. Игорь сразу же снова погружается в сон. Я сажусь рядом с ним и держу его за руку. Как только я прикасаюсь к нему, он начинает сжимать мою ладонь. Сжимает и отпускает и снова сжимает и отпускает. Как будто прямо в моей руке бьётся тёплое сердце.

Сестра-а-а-а-а-а-а-а! Бра-а-а-а-а-а-а-ат!

Я ожидала, что дома всё пойдет не так. Что мама будет всё драматизировать, преувеличивать, что папа будет страшно обеспокоен, что лицо у него будет искривлено от страдания, как у какого-нибудь вида животных, позабытого и находящегося под угрозой уничтожения, что потом он попробует со мной вдумчиво поговорить, а это всегда превращается в лекцию, в конце которой он, бедняга, остаётся единственным слушателем себя самого.

Ничего из этого не произошло. Когда мы подъехали к дому, там уже горел свет. Препод по фоно, перед тем как они с девушкой поехали к нам, позвонил на наш домашний телефон – о чём я, разумеется, вообще не подумала – и разбудил маму и папу. Видимо, он им всё объяснил и подготовил их.

Игорь на заднем сиденье крепко спал. Храпел и во сне продолжал держать меня за руку. Папа с мамой выбежали из дома. Папа отпер ворота, мы въехали во двор. Я думала, что мама сразу скажет: «Что ты наделала, Ника! Ты вообще понимаешь, что ты наделала? В какое положение ты нас поставила?» Но ничего из этого она не сказала. И вообще ничего не сказала. Обняла меня и сразу занялась Игорем. Они все вчетвером занимались им, как будто он какой-нибудь африканский принц, приехавший в гости с далекого континента. С трудом вытащили его из машины. Я стояла рядом и смотрела на это всё.

Всё это было моих рук дело. Мой побег из дома кончился таким вот провалом. Неудавшийся проект. Срамота.

Игоря занесли в дом и потом по лестнице подняли в его комнату. Папа измерил его уровень сахара, сказал, что с повышенным сахаром особых проблем нет, просто он очень устал. Мы все выдохнули. Папа остался посидеть с Игорем, а мама сказала:

– Ну-ка, пошли.

И вскипятила для нас чай. Сама. Для неё это большое достижение.

– Алеш, – сказала она преподу по фоно, – спасибо вам! Мы всегда будем вам благодарны, что вы так о наших этих двух позаботились.

Препода по фоно зовут Алеш. Хорошее имя. Может, я его тоже когда-нибудь смогу называть Алешем.

– Да ерунда. Ника – лучшая моя ученица, – сказал он и посмотрел на меня.

А его Ирена добавила:

– Он и дома часто говорит, какая талантливая у вас дочь.

– Э-эй! – помахала я рукой; меня страшно злит, когда про меня говорят, как будто меня тут нет. – Я вообще-то здесь, если вы не заметили.