Китаец

Ли Тхао – водитель из морской части – был ярым картежником, но часто проигрывал. Поэтому, выиграв у Ван Лэя, он трепался об этом всем вокруг. Ли Тхао возил заместителя командующего морской части, и я, подогревая нашу дружбу, частенько ему «сливал» по десять-двадцать тысяч юаней за вечер. Через него, Харбинца и нескольких других офицеров я знал все, что происходит в части. Они знали меня как бизнесмена, а с их контрразведкой я даже мог позволить шутки типа: «Я снова к вам за секретами!»

– Мало, – начинал торги сутенер.

– Куда отправишь, если заплачу?

– Они же не мои, я могу лишь рекомендовать не засылать в дыру, а так гарантий не дам, – сказал прямо распределитель женских тел.

– Меня не интересуют все, я говорю только про Гого. Посуди сам, никаких гарантий не даешь и, говоря прямо, можешь просто кинуть. Сомнительная сделка.

– Вэй Мин, я тебя знаю давно, мы друзья, и торговаться с тобой я не намерен. Чтобы не портить наши отношения, давай сделаем, как ты предлагаешь, – сказал он, испугавшись за дальнейший ход переговоров.

Мне кажется, китайцы при ощущении, что их обманывают иностранцы или хотя бы пытаются это делать, реагируют острее, чем если бы их обманывали сами же китайцы.

Я знал, что он согласится, и заранее приготовил двадцать тысяч юаней, которые здесь же ему и передал, не оставив времени на обдумывание.

– Ты знал, что я соглашусь? – спросил Свин, накрываемый приближающейся обидой от того, что его переиграл какой-то заморский черт. Китайцы между собой так часто называют иностранцев.

– Откуда? Ты же сам только что сказал: мы друзья и быстро найдем общий язык, – выкрутился я.

Наш плотный обед мы закончили «золотыми пампушками». Ван Лэй съел их все до одной. Я расплатился. Китаец взял зубочистку и, причмокивая, стал ковыряться в зубах.

– Я отправлю ее на следующей неделе, – протягивая руку для прощания, сказал сытый и довольный сутенер, явно собиравшийся просадить полученные деньги за карточным столом в ближайшие несколько часов. – Ну, так, для себя поинтересуюсь: если что, куда бы хотел ее отправить? – спросил он.

– Мне все равно, – кинул я. У меня были мысли относительно Гого, но говорить ему об этом я не стал. Об этом сразу же стало бы известно контрразведке, поэтому я не проявил заинтересованности. Все равно я узнаю, где она.

Некоторые вещи в жизни делаются сами собой. В случае с Гого я чувствовал, что она будет держаться со мной на связи, и не боялся ее потерять.

Когда проститутки переезжают с места на место, им меняют номера сотовых телефонов. И найти их потом крайне сложно. На этот случай я как бы в шутку рассказывал знакомым куртизанкам простой механизм запоминания моего одиннадцатизначного номера. Когда они приезжали на новое место работы, скидывали мне свои номера, и я проводил «апгрейд» данных в своем мобильном. С Гого вышла такая же ситуация. Она позвонила мне спустя два месяца после нашего расставания. Свин – Ван Лэй – повел себя ответственно, отправив Гого в Шанхай. Он выбрал столицу Всемирной выставки ЭКСПО-2010. Там было много полиции, как, впрочем, и иностранцев, которые готовы были платить хорошие деньги за красоту.

* * *

Через несколько дней я уже сидел в самолете Гуанчжоу – Шанхай. Рядом со мной расположились двое китайцев, только что прилетевших из России и возвращавшихся домой, в приморский город. Взрослые мужики, прилично поддавшие русской водки, не стесняясь ничего, сразу определили, что я русский. Крикнули мне в лицо:

– Пливет! – и стали громко ржать.

Врожденная вежливость заставила меня ответить с улыбкой.

– Здравствуйте, вы очень хорошо говорите по-русски, – ответил я им на своем родном.

– А ты гавалиш по-китаски? – спросил меня один.

– Нет, – соврал я, моментально дав китайцам почувствовать их превосходство.

– Надо учить китайская язык, скола нужна будит тебе, – не унимался китаец.

– Да, я хотел бы, но очень уж сложный ваш язык, – произнес я. Окончательно поняв, что перед ними тупой лаовай (с китайского – иностранец), они принялись обсуждать дела. Обсуждали с энтузиазмом, громко, и скоро весь самолет был в курсе, что они те самые страдальцы, которых выкинули с Черкизовского рынка.

– Почему выгнали нас с лынка? – задали они оба с напором один и тот же вопрос. Придурковатая улыбка, та, о которой в свое время писал в указе Петр I, не сходила с моего лица, и я ответил:

– Может, потому, что вы торговали плохими товарами?

– В Китаи нету плахих висей, китайский качества каласо! – брызжа слюной, кричал на меня тот, что выпил больше водки.