Китаец. Незримая война

— Однажды китайский император отправил своих послов к мудрецу, чтобы пригласить его занять пост премьер-министра страны. Мудрец тот жил уединенно в горах. Дооолго шли послы и спустя пару недель, уставшие, кое-как добрались до его дома. Смотрят, а хозяина нет. Раз, два по сторонам, глядь, заметили полуголого мужика. Он сидел на камне посередине реки и ловил рыбу. «Достоин ли такой человек быть премьер-министром?» — задумались они. Послы расспросили о мудреце у жителей близлежайшей деревьки и убедились в его высоких качествах. Они вернулись на берег реки и позвали отшельника к себе. Тот, выбравшись из воды на берег, порулил к ним. «Что вам нужно?» — спросил он. «О, многоуважаемый, его величество император Китая, прослышав о твоей мудрости, передает тебе эти подарки». И дали ему 10 тиней серебра. «Император, Сын Неба на Земле, предлагает тебе занять пост премьер-министра Поднебесной». «Премьер-министра Поднебесной?», — удивился отшельник. «Да, многоуважаемый», — с поклонами ответили посланники. «Мне?» — шутливо спрашивает отшельник. «Да, высокочтимый», — снова кланяются. «Император что, совсем спятил?» — расхохотался отшельник. Наконец, успокоившись и овладев собой, произнес: «А правда, что на главном алтаре императорского святилища установлено чучело черепахи, а ее панцирь инкрустирован сверкающими бриллиантами?». «Так и есть», — отвечают гонцы. «А правда, что один раз в день император вместе с семьей отдают ей почести?» — спрашивает с издевкой, кривляясь. «Правда», — те кивают головами. «Видите вон ту грязную черепаху? Думаете, она согласится поменяться местами с той, что у императора во дворце?» «Нет», — недоуменно ответили гонцы. «Ну вот и возвращайтесь к императору, скажите, что я не согласен. Живым на алтаре не место!» Внимание, тост, — протянул я. — На службу не напрашивайся, а приглашают, не отказывайся! Ганбэй! — крикнул я, мы чокнулись рюмашками, я замахнул. — Эхххх! — я мощно вдохнул и, захватив тремя пальцами щепоть квашеной, с душою приготовленной, как сказал Глебыч, капусточки и с удовольствием захрумкал.

Капуста и впрямь была зачетная. Минин и Иванов с нетронутыми рюмками в руках и удивлением на лицах молча смотрели на меня.

— Леша, я не понял, а при чем тут черепаха? — спросил Глебыч.

— Да, с черепахой как-то не ясно вышло, — поддержал своего друга Сергей Анатольевич.

Я взял бутылку, налил себе еще рюмашку и произнес:

— Тост!

Они молча переглянулись, а затем с недоверием посмотрели на меня, опасаясь, что будет еще одна подобная притча.

— За мудрость! Ганбэй! — громко произнес я.

— Вот за мудрость — другое дело! — обрадовался Глеб Глебыч.

Закусив, Глебыч пошел заниматься печкой и парилкой, а мы с Мининым, слово за слово, затронули поправки к конституции.

— Вы «за» будете голосовать или «против»? — поинтересовался я.

— Я в принципе не против всех этих поправок, понимаю, что, для чего, как. Хотя там и понимать нечего — увеличение, удлинение и безопасность царской власти. Ну плюс торопятся, видать, из-за сбитого на Украине Боинга, чтоб решение Гааги не работало у нас, — делился своими мыслями Минин.

— Видать, — согласился я. — А то, что Бога вписывают в конституцию, не приведет к тому, что попы десятину введут? Попросят государство, мол, бедные. Ну или налог на вероисповедание?

— Введут, конечно! — заорал как ошалелый Глебыч, уже малость опьянев. По этому ору я понял, что к РПЦ он относился, мягко говоря, с прохладой. — Для этого и делается, сначала Бог, потом налог, — схватив бутылку, он начислил всем и двинул тост. — Дай Бог — не по последней! А если по последней — то не дай Бог! — посмеявшись, все замахнули.