Китай в средневековом мире. Взгляд из всемирной истории

Исправно действующая система экзаменационных конкурсов и государственные школы регулярно поставляли избыточное количество лауреатов, претендующих на новые должности и жалованье. И с тем, и с другим начинались проблемы. Частные школы занимались натаскиванием к экзаменам, превращая учение в зубрежку канонов. Философия возвела неоконфуцианство в догму и остановилась в своем развитии. Официальная поэзия и литература строго подражали канонам времен Тан, художники придворной академии копировали жанр «цветов и птиц». Развитие естественных наук и математики замедлилось, чиновники и купцы вполне обходились четырьмя действиями арифметики. Старые приемы обмера площадей и исчисления налогов всех устраивали, а двигатель науки, навигация, была снята с повестки дня. Жизнь стала проще, но удобней. В чайной церемонии начали использовать заварочные чайники. Фарфор становился все тоньше. Расцвели жанровая миниатюра, мелкая пластика, прикладное искусство. В моде были новеллы в стиле уся и приключенческие романы на разговорном языке.

Не зная серьезных соперников, Поднебесная ощущала себя полностью самодостаточной. Мощное государство, сочетавшее конфуцианскую идеологию с постепенно стирающимися традициями монгольской политической культуры, успешно справлялось с задачей «обрубать ветви, чтобы лучше рос ствол». Однако социальные противоречия, свойственные середине и второй половине династического цикла, нарастали: население умножалось, а земельный фонд был ограничен; размеры среднего крестьянского участка уменьшались, росли средние и крупные земельные владения; уходившие на эти земли тягловые люди переставали платить налоги, быстро растущему государственному аппарату доставалось все меньшее жалованье в расчете на одного чиновника; солдаты переставали получать довольствие и переходили к разбою; у государства не хватало средств на оплату ремесленных поставок и купеческих перевозок. В этой связи в общем объеме налогов и тягла росла доля ремесленных и торговых отработочных повинностей. При этом развивалась экономика, процветала городская культура и казалось, что так будет всегда.

Следующему XVI в. предстояло либо разрешить сложившиеся противоречия, либо привести империю к гибели. Признаки технологического отставания от Западной Европы были видны невооруженным взглядом: если Марко Поло испытал шок, столкнувшись с превосходством китайской цивилизации, то в XVI в. европейцы хотя и дивились богатству Китая, но прибывали туда на более совершенных кораблях и обладали значительно лучшими навигационными приборами, картами и оружием.

А в это время… Талассократии и наследники кочевых традиций середина XIV — конец XV в.

Ойкумена становилась все более проницаемой для путешествий. Ибн-Баттута в своих странствиях добирался до современных Мали и Танзании, подробно описал (возможно, что с чужих слов) последние годы Юаньской династии, гостил в Золотой орде и побывал на Каме, откуда купцы уходили торговать на север, в «область мрака». Тверской купец Афанасий Никитин добирался до Индийского Декана (посетив Бидар, столицу индийского государства Бахманидов) и Западного Ирана, дьяк Григорий Истома впервые прошел из Москвы в Данию через заполярный мыс Нордкап, а португальцы обогнули Африку Мир сильно менялся, и эти изменения можно было наблюдать на суше и на море.

Оживление в водах Тихого океана было вызвано импульсами, исходившими из Китая. Его экономика была на подъеме, но перенос столицы из приморского Нанкина в не связанный с морем водными артериями северный Пекин и «морской запрет» указывали на то, что страна отворачивалась от океана. Инициатива переходила в иные руки. Остров Окинава и весь архипелаг Рюкю стали играть роль эмпория или даже «офшора» Поднебесной в условиях «морского запрета». Местные купцы и китайцы, торговавшие под видом рюкюсцев, выстроили торговый треугольник: Юг (Дайвьет, Сиам, Ява, Суматра, Бирма), Китай и Север (Япония и Корея). Прибыли торговых операций доходили до 1000 %. Это был «золотой век» Окинавы.

Однако по мере ослабления империи Мин хозяевами моря становились японские и китайские пираты, все смелее нарушавшие «морской запрет».

На другом конце Восточно-Китайского моря процветало корейское государство Чосон. Экспедиции корейского флота на Цусиму убедили японских пиратов в том, что им выгоднее стать купцами. Признавая вассалитет по отношению к империи Мин, что облегчало торговые связи, чосонцы использовали конфуцианские принципы устройства власти. Янбаны — служилые землевладельцы — сдавали должностные экзамены. Для них действовала масса частных и государственных школ. Спрос на книги привел к тому, что с начала XV в. корейские печатники перешли от ксилографии к металлическим наборным шрифтам. По инициативе Седжона Великого была разработана новая система письма — хангыль, приспособленная для корейского языка лучше, чем старая ханча, основанная на китайских иероглифах.