Китайская невеста

— Не стоит заставлять ждать нашего хозяина, — проговорила Сара, выводя свою подопечную из комнаты и направляясь вместе с ней вниз по широким мраморным ступеням лестницы в картинную галерею, располагавшуюся этажом ниже. Она исполнила свои обязанности согласно пожеланиям Чжао, но все равно ей было очень жаль эту девушку, сердце которой разорвется от боли, когда она наконец поймет, что Джонатан никогда не вернется в Китай и не назовет ее своей невестой.

Царственно восхитительная, Лайцзе-лу произвела сенсацию, когда спустилась к гостям. Довольный дон Мануэль представил ее своим многочисленным гостям — знати из Португалии, Британии и Франции, военным офицерам и богатым торговцам, которые присутствовали со своими женами. Здесь собрались сливки Макао, хотя девушка не имела об этом ни малейшего представления.

Она выжидала, ведя беседы только на наречии мандаринов до тех пор, пока генерал-губернатор не сопроводил ее до обеденного стола и не посадил по правую руку от себя. Затем она улыбнулась седовласой жене генерал-майора британской армии. У той было морщинистое лицо, и она явно не одобряла Лайцзе-лу.

— Леди Уильямсон, — проговорила Лайцзе-лу на своем английском с легким американским акцентом, — надеюсь вам нравится жить у нас в стране?

На мгновение все, кто мог слышать, смолкли от потрясения, поняв, что она говорит по-английски.

Не дав жене генерала времени для ответа, Лайцзе-лу повторила то же самое по-французски, обращаясь к жене дипломата из Парижа.

Дон Мануэль был восхищен и сиял, глядя на девушку.

К этому времени леди Уильямсон обрела способность говорить.

— Сожалею, что не имею разрешения на посещение вашей страны. Как вам должно быть известно, ваш император не допускает иностранцев в Китай.

— О, но Макао составляет часть Срединного Царства, — мягко ответила Лайцзе-лу. — Несомненно, вы заметили, что флаг Срединного Царства развевается рядом с португальским. И, как я понимаю, из пятидесяти тысяч, проживающих в Макао, европейцы составляют менее пяти тысяч.

Дон Мануэль довольно рассмеялся.

— Совершенно верно, мисс Сун, очень разумное замечание, вы удивительно наблюдательны.

Атмосфера немного разрядилась, и хотя дамы по-прежнему не испытывали сердечности, правила хорошего тона вынуждали их включить блистательную дочь Сун Чжао в свою беседу. После обеда, когда женщины удалились, а мужчины остались выпить портвейна, атмосфера вновь накалилась. Однако Лайцзе-лу продолжала первой заводить беседу то с одной, то с другой дамой, так что некоторые из них, восхищенные ее смелостью и умом, потеплели по отношению к ней.

Когда к дамам присоединились мужчины, она увлеченно беседовала с женой британского коммодора об искусстве периода династии Мин. Дон Мануэль сразу же предложил Лайцзе-лу показать свой сад. Отказаться не было никакой возможности, и, когда он взял ее под руку, она с трудом поборола почти инстинктивное желание отстраниться.

— Садоводство — одно из моих хобби, — пояснил он, когда они проходили сквозь распахнутые французские двери. — Эти розы вырастил я сам.

Лайцзе-лу взглянула на несколько недокормленных розовых кустов и вспомнила о своем домашнем саде, расцвеченном многоцветием цветов.

— Очень симпатичные, — пробормотала она.

Между тем он рассказал ей о хризантемах, которые посадил. По неизвестной ему причине они поблекли и увяли.

Лайцзе-лу могла бы рассказать, что только членам императорской семьи и тем, кому император предоставил право, разрешалось выращивать хризантемы — императорские цветы. Богиня урожая, согласно древней легенде, не только убивала цветы, посаженные посторонними, нарушавшими обычаи, но и налагала наказание на них самих. Однако гораздо легче было просто кивнуть и отделаться банальной вежливой фразой.

Лайцзе-лу не только надоело застолье, у нее разболелась голова, что она отнесла на счет духоты, висевшей в обеденном зале, и обильного европейского обеда, достойного вкуса Гаргантюа. Обед начался с большой порции рыбы, обильно политой маслом, затем перешли к обильному супу с мясом и овощами, рыбным блюдам, блюдам из птицы, многочисленным переваренным овощам, все перебивающим сластями, наконец, многочисленным сырам. Девушка брала маленькие порции и едва пробовала, но все равно чувствовала, что переела. От одной мысли о необходимости есть подобную пищу ежедневно ей хотелось плакать.

Не подозревая о ее недовольстве, дон Мануэль беззаботно болтал и, когда они вернулись в картинную галерею, казался довольным собой.

Некоторые гости в значительном количестве потребляли ликер, ничего подобного Лайцзе-лу никогда не видела, когда собирались друзья ее отца. Кое-кто из жен гостей маркиза решил, что пришло время забирать своих мужей домой, поэтому Лайцзе-лу воспользовалась их отъездом в качестве предлога и удалилась в отведенные ей комнаты.

Она уже успела переодеться в шелковый халат персикового цвета, перехваченный на поясе широкой лентой, когда появилась Сара Эплгейт.

— Сегодня вечером ты держалась неплохо, — сказала она. — Отец гордится тобой.