Китайская невеста

Поттингер взял несколько бланков из стопки на своем столе, что-то на них написал и подписал их.

— Прошу вас иметь в виду, что у меня практически нет возможности обеспечить сохранность собственности компании «Рейкхелл и Бойнтон».

— Мы сами позаботимся о собственной защите.

Сказав эти слова, Молинда бросила взгляд на массивную фигуру Ло Фана, маячившую у входа в здание. Она не знала ни одного человека, более подходящего для того дела, которое она собиралась ему поручить. Всякий, кто осмелится поднять на него руку, получит быстрое и страшное возмездие.

Джакарта совершенно не изменилась, думала Молинда по дороге в имение Толстого Голландца, сидя между Шан-Вэем и Каем в экипаже, который ее бывший хозяин выслал за ними в порт. Беспорядочная куча яванских убогих лачуг с бамбуковым каркасом в портовой зоне уступила место строгим рядам каменных домов, выстроенных в голландском стиле, отчего складывалось впечатление, будто Амстердам или Гаага перенеслись в тропическое окружение. Они выбрались на широкую дорогу, обсаженную по обеим сторонам пальмами, и за ближайшим крутым поворотом оказались перед имением Толстого Голландца.

Нечто капризное и упрямое, таившееся в характере Молинды, побудило ее одеться точно так же, как она была одета в те дни, которые провела здесь. Теперь она призадумалась, уместны ли ее юбка и шлейка, прикрывающая грудь, не ошиблась ли она, задержавшись на мгновение, чтобы украсить волосы цветком орхидеи. Разумеется, никто не причинит ей вреда и не посмеет оскорбить физически: об этом позаботятся муж и Кай. Более всего ее волновало, как она поняла, всепоглощающее желание быть принятой Толстым Голландцем как равной ему. Она уже завоевала уважение торговцев Вампу, наметились перспективы деловых отношений в Гонконге, особенно теперь, когда удалось одержать верх над Генри Поттингером. Но все же полного удовлетворения ей не испытать до тех пор, пока Толстый Голландец не признает ее коммерческим партнером, равного с ним положения.

Те же самые охранники, вооруженные яванскими метательными ножами, следившие, чтобы она и другие девушки-невольницы не покинули пределы имения, по-прежнему несли службу. Они встретили ее улыбками и приветственными жестами, а юные женщины, обступившие ее тут же, как только она вышла из экипажа, были давними подругами, которых она по очереди обняла. Впереди ожидало главное испытание.

В сопровождении Шан-Вэя и Кая она неторопливо двигалась по тропинке к озеру, откуда доносились знакомые крикливые голоса попугаев, рассевшихся на своих насестах. Толстый Голландец, как обычно, восседал в кресле-качалке, поразительно напоминавшем трон, его лысая макушка блестела, пот обильно струился из пор массивного тела и мокрыми пятнами выступал на рубашке с короткими рукавами.

Подле него, с гроссбухом в руках, подобострастно застыл тот, кто сменил ее на посту главного помощника Толстого Голландца, — яванец средних лет, в очках он производил впечатление испуганного человека.

Сердце Молинды бешено колотилось, и ей пришлось напомнить самой себе, что более ей не пристало проявлять послушание перед человеком, чьей невольницей она была совсем недавно.

Казалось, Толстый Голландец понимал, что творится в душе Молинды, и сознательно облегчил для нее эту встречу. Широко улыбаясь, он поднялся с кресла и двинулся навстречу, чтобы встретить ее на дорожке сада. Он слегка обнял ее и уже после этого поздоровался на западный манер рукопожатием с Шан-Вэем и Каем. Тут же принесли кресла для гостей, и Молинда обнаружила, что сидит по правую руку от хозяина с бокалом сока папайи, в который добавили небольшую порцию голландского джина.

Непринужденно ведя беседу, Толстый Голландец из уважения к Каю предпочел изъясняться на кантонском диалекте. Однако Молинда отлично знала и видела, что он пытливо изучает ее и мужа. Молинда восхищалась мужем, чье гордое достоинство оставалось непоколебимым под пытливыми взглядами Толстого Голландца.

На первый взгляд, так по крайней мере казалось, соблюдалось вежливое обхождение.

— Деловая карьера и замужество пошли тебе явно на пользу, Молинда, хе-хе, — заявил Толстый Голландец. — Ты стала прекраснее прежнего.

— Это потому, что у меня теперь есть все, о чем я мечтала, — ответила она, не упоминая, однако, что счастье было бы абсолютно полным, признай он ее ровней.

Они поговорили о Джонатане Рейкхелле и Чарльзе Бойнтоне, договорились, что клипер отправится в Англию сразу же, как только доставит ее в Кантон. Тут Толстый Голландец неожиданно поинтересовался:

— Удобно ли попросить капитана клипера доставить подарок Чарльзу?

— Разумеется, — ответила она.

Толстый Голландец рассмеялся.

— Хе-хе, скажи, что ты о нем думаешь?

По жесту Толстого Голландца одна из девушек-невольниц приблизилась к его креслу, и он приказал ей принести разноцветного попугая, чтобы разглядеть его вблизи.

— Это очень необыкновенная птица, хе-хе. Я думаю, Чарльзу доставит удовольствие его компания.

Толстый Голландец приказал девушке дать попугаю немного семян.