Китайская петля

— О чем речь, земляк! Сегодня же! — клятвенно заверил Андрей, только что в грудь себя не ударил.

«Вот сейчас все брошу…»— Переведя дух, он скрылся за углом. Пронесло. Зачем ему нужны такие дела? Почему он согласился на это? На то была причина, сильнее, чем просьбы Мастера и приказы начальства. На кривых международных путях у него осталась женщина — полуфранцуженка-полуамериканка, тоже ученица Мастера, по кличке Крыса. Ее Андрей собирался найти с целью вступления в законный брак. Цель, что и говорить, достойная, однако требующая хотя бы некоторой материальной обеспеченности. Гонорары за рискованные дела не делали его Биллом Гейтсом, но кое-что прибавляли на счет, открытый в одном из банков Республики Кипр. В случае же конечного успеха проекта (как намекнули ему и Мастер, и конторское начальство) дивидендов хватит на всех.

Глава пятая

Уже три недели господин Ли Ван Вэй жил в Красноярске. Он искал ворота. Познакомившись с университетскими альпинистами, пожилой китаец топал через зимнюю тайгу к знаменитым Красноярским столбам, ночевал в избе, слушал песни под гитару, а наутро снова поднимался на вершины скал, зависал на обрывах, топтался в снегу у подножия причудливых монолитов. Ворот не было.

Вместе со спелеологами господин Ли Ван Вэй пробирался по узким известняковым «калибрам», слушал о таинственных следах и жутких вздохах в глубине дальних гротов. Но это были не ворота.

Вечерами в отведенной ему комнатушке господин Ли Ван Вэй часами сидел над топографической картой, а утром выходил на место со старинным бронзовым компасом, предназначенным для китайского «искусства ветров и вод». Такой компас, определяя почти сорок разновидностей «веяний», показывал, как в этом месте Белый Тигр-инь борется с Зеленым Драконом-ян. «Драконьи вены», или потоки земных сил, изгибались в каменных толщах, повторяя контакт огромного магматического массива Куйсумского плато, миллионы назад врезавшегося в известняковые пласты Торгашинского хребта.

Господин Ли Ван Вэй чувствовал таинственные узлы, хранящие память о страшных огненных реках, бушевавших в черных глубинах, о железных дождях и фиолетовом сиянии, которое испускала черная демонская кровь. Все было не то.

Приехав в Красноярск, Андрей жил в квартире своих родителей. После московского дела начальство его не беспокоило, Мастер тоже не звонил. Время от времени возвращались приступы слабости: дрожали руки, спина было мокрой от пота, сухой кашель скребся где-то в основании грудины.

Решающий день начался вполне обычно. Родители отправились в гости к Елене — той самой худенькой девочке, спавшей в «Запорожце», которая стала взрослой замужней женщиной, — и собирались вернуться лишь к вечеру. Оставшись один, Андрей отпился китайским сбором от очередного приступа кашля и лег на диван, изучая документы из пластиковой папки.

…Летом 1627 года в государстве енисейских кыргызов под названием Хоорай, расположенном в степях нынешней Хакассии, состоялся большой съезд — Чыын. Представители четырех хоорайских княжеств — Алтысарского, Исарского, Алтырского и Тубинского — решили направить посольство в Москву, к царю Михаилу Романовичу, и предложить равноправные и союзные отношения с Россией. В Москве посольство было принято и договор заключен.

27 мая 1628 года, в нарушение заключенного договора, русский отряд численностью 304 казака под командованием владимирского дворянина Андрея Дубенского поднялся вверх по Енисею до левого притока Ызыр-сух, ныне именуемого Качей. Здесь, «в Тюлькиной землице», лежащей уже на территории Хоорая, отряд встретили местные «князцы» Татуш и Абытай и помогли казакам лошадьми для транспортировки леса. Увидев, что строится не торговая фактория, как то было обещано, а мощная крепость, запирающая выход Енисея на равнину, «князцы» предприняли попытку выбить казаков. Попытка не удалась, и уже 18 августа острог был закончен. Именно Красноярск, провоевавший почти сто лет, сыграл ключевую роль в овладении Хакассией, Тувой и всем Алтае-Саянским нагорьем…