Китайская власть

Но если Москва знала о столкновениях ее подданных с империей Цин, почему не стремилась об этом говорить? Ведь если начать политические переговоры, то рано или поздно это приведет к установлению границ или точному разделению сфер влияния, что снимет обостренность в регионе и приведет к приостановлению боевых действий. Как обороняющаяся сторона (и притом слабая в Приамурье, как заявляют некоторые исследователи) Москва обязательно должна была первым пунктом на переговорах выставить требование о прекращении боевых действий, как сторона, заинтересованная в стабилизации ситуации на Амуре, Москва должна была поставить вопрос о четком разделении данных территорий. Но Москва ни разу во время переговоров Байкова и во всех последующих посольствах не ставила вопрос об урегулировании ситуации на Амуре, избегала его, не говоря уже о разделе сфер влияния или границе. Москва не была заинтересована ни в обсуждении амурского вопроса, ни тем более в разграничении Приамурья. Потому что являлась не обороняющейся стороной, а агрессивной: постоянное расширение сферы влияния русской администрации на территории Приамурья, которому не препятствовала слабая маньчжурская сторона, являлось образом действий России. Наоборот же, империя Цин затрагивала амурский вопрос, стремилась решить его прежде всего политическим путем. Заметим, что жалобы шли, на первый взгляд неестественным образом — от маньчжуров на действия российских подданных, хотя Россия как жертва, как терпящая «агрессивные действия» маньчжуров должна была жаловаться на цинов, но Россия, на первый взгляд странным образом, вела себя неестественно и не жаловалась на цинов, не просила их прекратить «агрессию» на «мирных хлебопашцев». Обобщив все вышесказанное, можно утверждать, что заявления Москвы о мире и дружбе с цинами носили характер ничем не обоснованных заявлений, преследовали цель добиться своих целей, то есть открыть сверхприбыльную регулярную русско-китайскую торговлю, подчиненную государству, при этом Москва не стремилась к стабилизации ситуации на Амуре, так как ей это было невыгодно: обрести границы на Амуре сейчас — значит полностью сковать расширение своего влияния на Амуре, которому никто серьезно не препятствует.

Второе посольство И. Перфильева и С. Аблина в Китай (1660–1662) имело те же цели, что и посольство Байкова: установление регулярных посольских и торговых связей с Китаем. Интересен тот факт, что во время подготовки посольства в России узнали о том, что Байкову и его свите (в тот числе и привезенным ими товарам для распродажи в Китае) угрожает опасность, была составлена грамота царем, и туда был включен следующий пункт: «…ходили наши царского величества ратные люди на тое Даурскую землю войною, а того не ведали, что та Даурская земля у вас в подданстве» и что «великий государь, наше царское величество, ратных своих людей на Даурскую землю посылать не велим». Но потом, когда пришла весть о благополучном возвращении Байкова в Россию, пункт этот из грамоты исчез. В отличие от миссии Байкова, миссия Перфильева не настаивала на личной аудиенции у богдыхана. Миссия Перфильева была принята гостеприимно, им были выданы подарки от богдыхана, им был устроен пир, но результат не был достигнут: цины решили не посылать ответную грамоту царю, а предложения установить торговые и дипломатические связи были отвергнуты. Это было вызвано тем, что, во-первых, Россия в грамоте не соблюдала китайского лунного календаря, который должны были принимать у себя все зависимые от Китая государства, во-вторых, по мнению цинов, многие высказывания в грамоте были непочтительны. Таким образом, Россия, по мнению цинов, не проявляла покорности, не признавала верховенства Сына Неба.

Ход дипломатических действий сторон в 1662 — 1670 гг.

В отличие от своего предшественника, императора Шуньчжи, новый император Канси (Сюань Е; 1662–1722) оказался более прагматичным и либеральным, готовым идти на уступки политиком. Характер приема С. Аблина ярко об этом повествует: во-первых, впервые глава каравана из России был принят лично императором; во-вторых, Аблину позволили беспрепятственно торговать; в-третьих, цинская сторона не склоняла выполнять посланцев ритуал коу-тоу, то есть переговоры впервые велись на равных, на императорских обедах «Сеиткула с товарыщи, садил всех выше», то есть подчеркивалась значимость россиян для цинов; в-четвертых, посланцам выдали подарки русскому царю, а «поднося, [цинский чиновник] говорил им, что великого государя царь их бойдой дары принял с честию и великий государь пожаловал бы ево, велел и его дары принять, и вперед бы великий государь послов своих и для торгу своих государевых людей присылал, а им де будет корми всякое береженье и торг повольной против прежнего с прибылью»; в-пятых, торговые операции посольства в Китае принесли более 300% прибыли!