Китайская власть

Интересно, что ранее используемое только для внутренней риторики название «Центральное государство» («Срединное государство») впервые было употреблено в качестве официального наименования китайского государства в тексте российско-китайского Нерчинского договора (28.08.1689) — первого подобного международного договора в китайской дипломатической практике. Таким образом, инородная для китайских этносов маньчжурская династия Цин (1644–1911), официально именуемая Государство Великой Цин (???), впервые придала древнему цивилизационному термину внешнеполитическое значение, объективизировав цивилизационное и политическое противопоставление китайцев иным общностям, и прежде всего Русскому государству. Сочетание «Срединное государство» появилось в тексте договора на маньчжурском, русском и латинском языках и, несомненно, является предметом идеологического творчества инородной для китайских этносов маньчжурской кочевой династии Айсингьёро и ордена иезуитов, игравшего роль военно-политического мозгового центра, а также центра глобального согласования для династии Цин в ходе оккупации территории китайского государства династии Мин и завершившего при маньчжурах инфильтрацию в тело китайского государства. Можно уверенно утверждать, что идеологический мем «Центрального государства» стал плодом завершившегося первого этапа складывания глобальной мировой экономической системы и нетолерантным ответом китайской цивилизации на чужеродную индоарийскую глобализацию.

До 1689 г. официальные названия Китая в международной практике были идентичны названию правящего дома — династиям Цинь (?), Хань (?), Тан (?), однако термин «Государство Хань» (??)[4] получил наибольшее распространение и использование. Термин «Центральное государство» так или иначе использовался в официальных документах и исторических хрониках ряда китайских династий, однако крайне редко применялся во внешнеполитической риторике, так как долгое время отождествлялся с понятием «Центральной равнины» (??), местом формирования сердца китайского государства — средним течением реки Хуанхэ, которое было окружено менее развитыми китайскими этносами, проживающими в горных местностях. Неслучайно трансформация термина и его появление в геополитике совпали с завершением эпохи Великих географических открытий — ответом «Центрального государства» на стремительное расширение влияния Запада, и прежде всего России, чей «Белый царь» (термин, использованный в Нерчинском договоре для Петра I) «удостоился» заключения первого для Китая международного договора, составленного в соответствии с международной юридической практикой.

Надо подчеркнуть, что коренным отличием сино-тибетской общности от конгломерата индоарийских государств является существование Китая в форме единого государственного образования, которое стремится завершить процесс включения оставшихся «синтетических» территорий в свой состав — Мьянмы, Тайваня, Сингапура, общин зарубежных китайцев, самые многочисленные и влиятельные из которых находятся в Малайзии и США.

Второй важной особенностью существования «Центрального государства» является процесс перманентной войны на взаимное уничтожение с окружающими некитайскими общностями, которая до завоевания маньчжурами велась в основном с окружающими кочевыми племенами. В период войны с Японией — отличной от Китая, как и окружающие его тюркоязычные и иные племена, — физический и культурный геноцид китайского населения продолжился, но уже под японским флагом. Интересно, что общий упадок и дальнейшее расчленение Китая, который при династии Цин производил до трети мирового ВВП (период начала XVIII в.), напрямую связаны с установлением глобального доминирования Великобритании и Опиумными войнами, поставившими империю Цин на колени. Современный лозунг Компартии Китая — «Великое возрождение китайской нации» — связан в том числе и с преодолением описанного выше исторического процесса.

Такое противостояние является физической формой выражения процесса взаимного исключения цивилизаций. Не испытывая желания углубляться в детали цивилизационной истории Китая, можно лишь отметить наличие научных работ, фиксирующих поразительное сходство культуры древней Мезоамерики и американских индейцев с ключевыми аспектами культуры Китая, а также наличие работ китайских исследователей о китайских первооткрывателях Америки, чтобы понять масштаб китайской воли к цивилизационному доминированию, которое простирается как минимум на Тихоокеанское кольцо.

Таким образом, совокупность китайских этносов безоговорочно противопоставляет себя всему остальному миру как центр — периферии. Следствием этой первой базовой аксиомы является процесс взаимоисключения, которым сопровождается процесс отношений с иными крупными общностями. Взаимоисключение может носить характер самоизоляции или агрессивного инкорпорирования иных общностей в тело «Центрального государства» с последующей потерей их идентичности.