Китайская власть

Процесс инкорпорирования инородных общностей, однако, не настолько однозначен и имеет зачастую обратный эффект. Яркими примерами подобной негативной практики являются маньчжуры и японцы, внешне принявшие культурный код «Центрального государства» и систему китайских знаний, однако выступившие в дальнейшем в качестве разрушающей силы. Подобные примеры служат аргументами изоляционистов во внутрикитайской политической дискуссии, при этом пример маньчжурской династии служит камнем преткновения, так как не имеет однозначной негативной трактовки.

Сегодня в рамках объявленной глобализации с китайской спецификой «Центральное государство» выбрало второй путь. Однако противостояние это государство ведет не с отдельными частями индоарийской общности, а воспринимая эту общность целиком, умело разыгрывая противоречия, существующие внутри.

Наличие крупных внешнеполитических общностей, противостоящих Китаю, активизирует центростремительные тенденции в китайской элите, однако внутри самой элиты существуют и иные — центробежные силы.   Китай — конгломерат соперничающих региональных объединений

При всей своей очевидной монолитности в отношении иных этнических объединений «Центральное государство» представляет собой конгломерат устойчивых региональных объединений, каждое из которых имеет не только собственный вариант китайского языка, историю независимого государства, собственные религиозные культы, но и замкнутую, независимую экономическую систему, автономный энергетический сектор и представлено в центральном аппарате Китая собственной военно-политической группой. Каждая подобная региональная группировка защищает интересы собственного региона в лице региональных корпораций и иных объединений и ставит не только задачу доминирования в пространстве «Центрального государства», но и выработку внешней политики «Центрального государства» в интересах своей и в ущерб иным региональным группам, вплоть до их полного исключения из общекитайского политического процесса.

Достаточно упомянуть, что в апогее «внутривидовой» борьбы китайские субэтносы способны на взаимный геноцид — живым примером такого геноцида служит уничтожение тайпинами вначале северян во время существования Тайпинского государства, а потом резня хакка и чжуанов, а также сочувствующих им южан со стороны северных китайских субэтносов, лишь прикрывавшихся уже разложившейся к тому времени маньчжурской армией, что привело к редкому и трудновообразимому недостатку рабочей силы в среднем течение Янцзы в конце восстания. Взаимный геноцид китайских субэтносов наблюдался регулярно, начиная со Сражающихся царств и заканчивая многочисленными крестьянскими восстаниями, ядро которых всегда составлял союз двух субэтнических группировок.

Четыре абсолютно разных на слух слова: «Ань-мэнь» (??), «ал-а» (??), «нго-дэй» (??), «во-мэнь» (??) — все они означают местоимение «мы» на шаньдунском, шанхайском, гуандунском диалектах и литературном китайском языке. Этот простой пример достаточно очевидно демонстрирует отличия между «диалектами» китайского языка, сопоставимые с отличиями между языками одной языковой группы, например между русским, украинским и чешским языками славянской языковой группы.

Если мы обратимся к административно-территориальному делению Китая, то с удивлением обнаружим, что за последние примерно 500 лет территориальные границы большинства провинций Китая почти не претерпели критических изменений, а часть из них существуют в своих нынешних пределах уже тысячу лет, начиная с династии Сун.

Территориальное деление провинций, таким образом, носит характер более устойчивых границ, чем государственные. Сегодня китайский парламент — Всекитайское собрание народных представителей, а также съезды Компартии, которые выбирают руководителей страны, на две трети формируются по территориальному признаку. Если же проследить историю провинций на две и более тысяч лет назад, то мы увидим практически за каждой из них независимое территориальное образование, историю которого сегодняшние провинции не только не отрицают, но и, наоборот, всячески подчеркивают, в том числе и на международном уровне.

Таковыми в прошлом независимыми китайскими государствами, например, является царство Шу (?) для провинции Сычуань, царство Чу (?) — для провинций Хунань и Хубэй, царство Цинь (?) — для провинции Шэньси, царство Юэ (?) — для провинции Гуандун, царство Цзинь (?) — для провинции Шэньси и царство У (?) – для провинции Чжэцзян, Шанхая и части Цзянсу и так далее. Большая часть из этих древних государств существовали в эпоху Сражающихся царств (????; V–III вв. до н.э.) и были захвачены полукочевым, инородным для китайской ойкумены государством Цинь, которое, как и сложилось в китайской истории, объединило неспособные договариваться между собой, соперничающие, многочисленные и постоянно дробящиеся китайские государства.