Китайские дети - маленькие солдатики

Дарение в период, пока ребенок учится, может начаться вполне невинно: ананасный пирог директору или воспитателю, который он или она милостиво примет. Всего лишь знак внимания, но тем не менее микроскопической толщины граница пересечена. А дальше узнаешь, что мама Нун-Нуна передала денег в красном конверте, и замечаешь вскоре, что учитель пересадил мальчика на первый ряд на уроке математики. (Твое чадо сидит на задах, где хуже слышно.) Вскоре уже покупаешь «Луи Вюиттон» к китайскому Новому году. Через несколько месяцев до тебя долетает, что работа – новая идея подарка и что отец Мэй обеспечил племяннице директора школы, студентке колледжа, стажировку в своей фармацевтической компании. Тем временем твоего сына «выбирают» старостой класса – в Китае слово «выбирают» нужно всегда брать в кавычки, – и задумываешься, не в «Луи Вюиттоне» ли дело.

Жажда урвать себе преимущество, какое угодно, гнездится в китайском нутре глубоко, и не успеешь оглянуться, а уже кладешь на подарочный сертификат юани и суешь его учителю в руку. Все начиналось с ананасного пирога, но вылилось вот во что: «Я только что вручила вам пять тысяч юаней, что это даст моей дочери?»

Эта система подарков и встречных любезностей – для обеспеченных родителей, конечно, чьим детям может перепасть допуск на скоростную магистраль личного внимания и возможностей. Вознаграждения включают в себя дополнительную подготовку к контрольным, особые призы и лидерские должности, возможности съездить за рубеж по школьным обменным программам и даже принятие в старшие классы или колледж обходным путем. Родители, которым участие в этой системе не по карману, или те, кто отказывается участвовать из принципа, рискуют обречь своих детей на трудности.

Аманда и ее родители усвоили этот урок рано.

– Учитель Тан, учитель Тан, – выпалила однажды Аманда, постукивая костяшками по столу – неожиданный жест от этой хрупкой девочки.

– Кто это?

– Моя баньчжужэнь – классная руководительница в начальной школе, – ответила она, содрогаясь. Восьмилетняя Аманда была от Тан в ужасе. – Учитель Тан вечно унижала меня перед одноклассниками. Говорила: «Ты, может, думаешь, что умная, но ты самая обыкновенная». Я не понимала, чего она ко мне цепляется, но нам вбили в голову, что учителя всегда правы. Я считала, что я плохой ребенок.

Словесные отповеди ухудшались, когда Аманда показывала хорошие результаты, когда пела особенно чисто или завоевывала первое место на контрольной по математике. Когда Аманда набрала большинство «голосов» и стала классной старостой, «учитель Тан подтасовала выборы, чтобы я вышла второй. Никогда я не выигрывала», – говорит Аманда.

Столько лет прошло, а Аманда все еще помнила взгляд учительницы Тан: такой яростный, что и белки-то в тех совиных глазах не всегда было видно, сплошная настырная черная радужка и зрачок.

– Почему она так вела себя с вами? – спросила я.

– Мы никогда не платили, – сказала Аманда. Много позже еще одна школьница поделилась с ней, что ее родители платили учительнице Тан подарками.

– Вроде взяток? – уточнила я.

– Это подарки. Деньгами. Оплачивали ее поездки. Одна ученица у нас в классе… ее семья свозила учителя Тан в отпуск на Хайнань. – Этот тропический остров – китайский аналог Гавайев. Большинство ее одноклассников, по прикидкам Аманды, приносило учительнице Тан от ста до двухсот долларов раз в несколько месяцев, год за годом, а это для семьи из среднего класса немалые деньги.

– А потом ваши родители пожалели, что не участвовали? Что не втянулись в эту игру? – спросила я.

Аманда уставилась в свой кофе. Кивнула, быстро, едва заметно.

В другой раз у Аманды возникли трудности с секретарем в старших классах. Аманде понадобилась копия выписки об академической успеваемости, чтобы подать заявку на программу обмена с американской школой, и девочка обратилась к заведующему архивом аттестационных бумаг.

– У меня по всем предметам «А» – всегда. Но в моей выписке стояли «B», – сказала мне Аманда, и голос у нее дрожал от гнева. Тот человек вручил ей выписку с ее именем в заголовке, а ниже – «B» по политологии, китайскому и биологии.

Ошарашенные родители навели справки, и один друг семьи раскрыл им глаза. «Вы не знали? Полагается платить», – сказал он.

– Текущая ставка – две тысячи юаней, – с горечью произнесла Аманда, показывая копии выписки «до» и «после», когда я попросила доказательств. Увидела два неразличимых документа, вплоть до официальной «шапки» школы, красными чернилами, – кроме букв, обозначавших оценки по трем предметам: политологии, китайскому и биологии. – После того как мама заплатила ему, он вернул мне мои «А», – продолжила Аманда, показывая пальцем на вторую бумагу. – Это базовая цена за правильную выписку, и она каждый год повышается.

– А что будет, если денег нет? – спросила я.

– Если б я не заплатила, у меня бы в выписке остались три «В».

– Учителя не имеют права принимать подарки! – воскликнула я. – Секретарь не имеет права пользоваться своей властью ради денег. Это злоупотребление.