Китайские фантазии

Котята закончили свои лечебные сеансы, утомились и заснули. А мы все пошли на прогулку в деревню. День был такой насыщенный – что-то устала я писать. Расскажу обо всем завтра. Кстати, вспомнилась китайская поговорка – Долгий день – словно маленький год. Как точно сказано.

Дневник Марианны от 22 июня

Вчера мы познакомились с деревней. Не все живут в таких хороших домах, как Сэй. У неё кирпичный дом. Мы уже увидели несколько глиняных развалюх, которые поразили нас своей бедностью. Сэй рассказала, что их строят из веток, камней, которые фиксируют глиной. Сверху глиняный домик был завешан огромными связками кукурузы. Они оказались очень длинными – до двух и более метров в длину. Из одного такого домика вышла старушка. Мы познакомились. Бабушке Хуан уже 106 лет, но она активна – до сих пор делает работу по дому. Сэй сказала, что она готовит лучшую в деревне рисовую водку. от Хуан мы узнали, что в их деревне рис едят реже, чем кукурузу. Вот почему у них так много её висит на доме. Рис дорогой, и бедняки не могут его покупать так много, как хотелось бы. Бабушка Хуан показала нам на несколько деревьев около дома – это хурма. Жаль, что был не сезон. Сэй сказала, что хурма в их районе очень вкусная, хоть и мелкая.

В соседней глинянке нас встретила пожилая пара, они сидели с мальчиком, которому чуть больше года. Родители малыша работали в поле, а бабушка и дедушка смотрели за внуком. Я спросила про ясли или сад, но мне сказали, что такого нет. Но есть отличная школа, и мне её покажут обязательно. Это гордость их деревни. Хозяева сказали, что накормят малыша и покажут нам школу. А пока мы оказались в очень холодном доме. В глинянке горел костер… Но электричество в доме, оказывается, было. Я постеснялась спросить, зачем нужен костер. Решила, что для экономии. Оксана попросила показать нам весь дом. Нас провели в соседнюю комнату. Глиняные стены оказались оклеены газетами. Сделано это довольно аккуратно, но выглядело убого. Неужели обои так дороги? В углу – старинный телевизор. Таких уже не продают в России точно. Хозяин сказал, что у них всего три местных канала.

Атмосфера тягостная. Такая уж бедность. Я обрадовалась, когда мы оттуда ушли. Нам, кстати, предлагали пить, но не чай. Просто кипяченую воду. Подогретую. Я сразу вспомнила красивую и богатую чайную церемонию, которую нам устроила Сэй. И сама она теперь мне казалась китайской королевой, а ее дом – замком.

Следующий дом был кирпичный. Значит, живут тут люди побогаче. Так и есть. Нас встретил опрятный тучный мужчина в шелковой одежде и мягких уютных тапочках на босу ногу. Руки у него такие белые и холеные, что сразу стало ясно, в поле он никогда не работал. Вот хлев как раз оказался глиняной пристройкой. В нем обитала корова. Выращивают ее на продажу. Хозяин гордо говорил, что скоро получит восемьсот юаней. Еще он показал нам свиней – аж восемь штук. Все розовые, кроме одной черной. Забавные. Их тоже выращивают для рынка.

Я рассказала Сэй, что в русских деревнях есть проблема – мужики пьют. Она удивилась и сказала, что у них такого нет. Хоть и бедные почти все, но очень работящие. Многие уезжают на заработки в город. Ни один человек не спился. Что же в России с людьми не так? Почему же у нас так пьют?

Я заметила, что детишек нигде нет. Спросила у Сэй, где они. Она подвела нас к большому белому зданию и с гордостью отметила, что все дети в школе. Гордость сквозила и в голосе, и в движениях, которыми Сэй приглашала гостей внутрь здания. Оказалось, что это не просто школа, а интернат с проживанием. Длинная одноэтажная постройка, выстроенная буквой П. Внутри большой двор, выложенный булыжниками. Есть дорожка вокруг – по ней дети бегают. В школе двести учеников. Старшеклассников нет. Возраст ребят, что я видела, от девяти до двенадцати лет. Остальные дети в других интернатах. Режим дня суровый. Подъем в шесть утра. Утром зарядка – и бег, и разминка, в семь – завтрак. А без четверти восемь уже начинаются занятия, которые длятся до двух дня. Дольше, чем в российских школах. Раньше классы были по семьдесят пять человек, но школу построили с маленькими классами – помещается максимум тридцать четыре ученика. Шкафов нет – дети всё держат в своих столах. Они не ходят из кабинета в кабинет. Грязи я не увидела, но очень уж много вещей навалено.