Китайские миллионы

«Эта просьба твоя исполнима… — шептал старец, лаская Изу. — Я дам тебе подругу, так же страдающую, как ты, также избранную, но не посвященную еще и мало испытанную… Ты приведешь ее с собою к нам, когда твой срок придет. Она сейчас здесь будет… Выстрадайте эти дни вместе…

Для всех она будет твоим врагом, для тебя — искренним другом… Всю жизнь ее ты прочтешь в глазах ее… Теперь прости!» Он еще раз ласково провел по ее волосам, и образ его потух…

Почти одновременно раздался стук в двери.

— Come in! — отозвалась Иза.

— Миледи, какая-то мисс просит разрешения войти к вам… Она не говорит своего имени, что очень странно, не знает вашего, миледи, но говорит, что вы ее ждете…

— Да, я жду ее, — пустите! — ответила Иза.

Через минуту на пороге стояла в черном бархатном платье девушка лет двадцати, блондинка чудной красоты, настоящий английский кипсек, оживленный молодой кровью, антично сложенная, грациозная, высокого роста. Головка ее точно гнулась под бременем массы роскошных волос, цвета спелого колоса, а слегка побледневшие щеки оттенялись густыми опущенными ресницами.

Когда она подняла эти ресницы, в ее прелестных глазах светились и недоумение, и страх, и восторг перед красотой Изы… Она молчала долго и наконец чуть слышно вымолвила:

— Я вам нужна… Я не знаю вас, но… вы меня звали, что-то толкало меня сюда… Простите, если я ошиблась, я значит больна… простите…

Иза молча наблюдала ее и в свою очередь любовалась ее красотой. «Да, — думала она, — для всех она будет врагом твоим, — для тебя — искренним другом, сказал старец. Это понятно: мой злой гений влюбится в нее, она будет… любовницей его и… мы вместе будем страдать…»

— Вы молчите, миледи, — я ошиблась. Простите… я ухожу, — пробормотала красавица, поворачиваясь к двери, и вдруг, как подкошенная, опустилась на ближайший стул, воскликнув: — Нет! Я не могу уйти!

Иза подошла к ней, взяла ее за руку, подвела к кушетке у камина, усадила ее и ласково стала расспрашивать, кто она…

— Мое имя Эвелина Кингс, — начала она, — я пальмистка, хиромантичка… читаю настоящее и будущее моих клиентов high life'а… Я обладаю даром провидения… «Borderland». Мистрис Безант посвятила мне большую хвалебную статью, покойная Блаватская благословила меня на эту деятельность… первое теософическое общество демонстрировало… меня…

Красавица замялась, а Иза, улыбаясь, смотрела ей в глаза.

— Нет, нет… все это ложь, — вы знаете, — это заученный урок, вы читаете в моих глазах, вы видите в них правду… Я чувствую это и… и ничего не понимаю… зачем я здесь… — покраснев как пион, прерывисто говорила красавица.

— Да, я читаю в ваших глазах ваши страдания и вижу, что вы говорите не то, что вам нужно сказать… Вы, может быть, и пальмистка, но… не по доброй воле. Вы должны были прийти ко мне, я знала, что вы придете… Меня предупредил о вашем визите тот, кто вас ко мне прислал. Ваша судьба входит теперь в мою судьбу, и я должна знать всю правду… Я могу узнать ее, но хочу слышать от вас…

Иза взяла ее за руку, пристально взглянула на красавицу и твердо приказала:

— Говорите!

Красавица начала свою исповедь и долго рассказывала горькую историю своей жизни, то воодушевляясь, то рыдая на плече у Изы…

Теперь ее зовут Эвелиной Кингс, раньше, в детстве, ее просто звали Евой… у нее нет другого имени… Она дочь покойного лорда Гэя Крокса и герцогини Бломсэкс… дитя любви. Лорд-отец не мог ей дать воспитания. Кутила, после внезапной трагической смерти герцогини, которую как уверяла молва, отравил муж за ее неверность, лорд Крокс попал под опеку, которая окончательно его разорила, и он погиб где-то на континенте на дуэли… Жизнь его она узнала потом от бывшего камердинера лорда, старика, который один лишь немного заботился о ней, определил в школу, одевал, сделал модисткой, когда ей минуло 17 лет, и умер вскоре после этого.