Китайский массаж

Сяо Кун в этой жизни не суждено было дозвониться на мобильник Сяо Ма. Номер уже не обслуживался. Судя по всему, Сяо Ма принял твёрдое решение порвать все взаимоотношения с «Массажным салоном Ша Цзунци». Но на самом деле он хотел порвать с ней. Сяо Ма, сестрица тебя обидела. Что ж, Сяо Ма, тогда счастливого тебе пути! Сестрица желает тебе счастья. Не надо было тебе так уходить, как бы то ни было, стоило проститься с сестрицей, сестрице будет не хватать твоих объятий. Расставание бывает разным, расставание после объятий ощущается совсем иначе. Всё это по-настоящему, и в будущем всё тоже будет по-настоящему. Сяо Ма, ты должен беречь себя. Береги себя, слышишь? Смотри, не натвори ничего такого. Ты любил сестрицу, сестрица тебе за это благодарна.

Сяо Кун убрала сотовый и достала шэньчжэньский мобильник. Столько всего случилось, Сяо Кун уже давно не созванивалась с родителями. Как ни крути, а позвонить надо. Только достав шэньчжэньский мобильник, Сяо Кун внезапно подумала, что родители тоже давно не звонили. Не случилось ли чего дома? При этой мысли она заволновалась и поспешно набрала домашний номер, прислушалась, но не услышала в мобильнике никаких звуков. Ох, чем дальше, тем хуже — кончилась зарядка. К счастью, Сяо Кун хватило ума найти решение проблемы, она сняла заднюю крышку, чтоб достать симку. Надо вытащить шэньчжэньскую симку и вставить её в нанкинский мобильник, родители, разумеется, подмены не заметят.

Только вот шэньчжэньская сим-карта куда-то запропастилась. Сяо Кун несколько раз пощупала, так и есть — шэньчжэньская симка исчезла. Это открытие, можно сказать, стало для Сяо Кун смертельным ударом. Симки нет, номера тоже нет, а значит, она близка к разоблачению. Всё тело тут же покрылось холодным потом. Как врать дальше? Никак.

Как могла пропасть симка?

Она не могла потеряться. Мобильник-то тут, а почему нет симки? Определённо, кто-то втихомолку брал её мобильник. И тут Сяо Кун всё поняла. Это Цзинь Янь. Определённо она, больше некому. Доктор Ван никогда в жизни не притрагивался к её мобильнику. Сяо Кун тут же разгневалась: Цзинь Янь, да, у нас с тобой бывали конфликты, но после того, как мы подружились, я искренне считала тебя своей сестрой. Как ты могла совершить такой подлый поступок? А?! Сяо Кун с силой швырнула телефон на массажную кушетку и повернулась. Надо найти Цзинь Янь. Надо спросить её в лоб: ты что, в конце концов, делаешь? Что ты замыслила?

Дойдя до двери, Сяо Кун остановилась и встала, как вкопанная, словно получила какой-то таинственный знак. Она повернулась, снова подошла к кушетке и подняла телефон. Это нанкинский телефон — стоит с него позвонить, и секрет раскроется. Шэньчжэньская симка пропала и вряд ли отыщется. Другими словами, рано или поздно разоблачение неизбежно. Может быть, есть смысл сделать это самой? Она может и дальше врать, может жить за счёт вранья, но всю жизнь обманывать невозможно, это никому не по силам.

Сяо Кун взяла мобильник, хмыкнула и набрала номер. Дозвонилась до стационарного телефона. Сяо Кун только успела сказать «алло», как из трубки донёсся пронзительный плач матери. Видимо, они уже какое-то время дежурили у телефона. Мать запричитала:

— Дрянная девчонка, ты ещё жива? Почему столько дней телефон выключен? Дрянь ты эдакая, мы с отцом чуть с ума не сошли! Ну-ка, быстро говори, где ты? Всё нормально?

— Я в Нанкине, всё хорошо.

— А почему ты в Нанкине?

— Мам, я влюбилась.

«Влюбилась» — особенное, диковинное слово, оно настолько распространённое, настолько обыденное, в момент его произнесения живо наполняет человека силой, трогающей до глубины души. Сяо Кун говорила без утайки, слова сами сорвались с её языка, но она не ожидала, что простая фраза «я влюбилась» может быть такой душещипательной. Сяо Кун тотчас уронила две горячие слезинки, а потом очень спокойно повторила:

— Мам, я влюбилась.

Мать опешила, а потом брякнула:

— Мальчик или девочка?

Дочка так надолго запропастилась, мать действительно перепугалась до потери рассудка, да ещё и разволновалась, вот и задала такой идиотский вопрос. Видимо, они предполагали, что у дочери роман, беспокоились, что дочка уже родила. Бедные родители всей Поднебесной! Сяо Кун фыркнула и рассмеялась, а потом сказала с непомерной гордостью, таким тоном, словно роженица из родильной палаты:

— Мальчик, полностью слепой.

На другом конце провода повисла тишина. Через довольно долгое время в трубке снова раздался голос, но не матери, а на этот раз отца:

— Дочка! — Отец сразу начал задыхаться от ярости и орал как резаный: — Ты почему такая не послушная?

— Пап, моя любовь к нему — вот один глаз, его любовь ко мне — вот второй глаз. Оба глаза на месте. Папа, твоя дочь не принцесса какая-нибудь, на что ты надеялся? — Сяо Кун и подумать не могла, что сможет произнести такое. Она постоянно врала, перед каждым телефонным звонком долго готовилась, и, чем дальше, тем больше завиралась. Сегодня Сяо Кун вообще не готовилась, говорила всё, что на сердце, и не представляла, что слова получатся такие ясные, яркие, ослепительные — всё вокруг было залито светом.