Читаем Китайский массаж полностью

Доктор Ван произнёс своё «я скучаю» уже полчаса назад, и за эти полчаса успел уже массу всего передумать. Им овладела настоящая буря чувств, но по сути это было отчаяние. И вдруг неожиданно позвонила Сяо Кун и сказала: «Я тоже скучаю…» Доктору Вану захотелось плакать, но как можно? Рядом клиенты и коллеги. Поэтому он вежливо ответил:

— Понятно… Работаю. Поговорим через полчаса.

Доктор Ван ненавидел такой тон, но зато наконец понял, что жизнь состоит из недопонимания, и многие вещи можно понять, только прочувствовав на собственной шкуре. Хороший урок — в следующий раз надо суметь поставить себя на место другого.

Наконец Сяо Кун и доктор Ван встретились в комнате отдыха. Там всё ещё было полно народу, поэтому им пришлось держать себя в рамках. Доктор Ван подошёл к Сяо Кун, а она в этот раз не стала прятаться, и молодые люди уселись рядышком на сломанную массажную кушетку. Они не разговаривали, но это молчание кардинально отличалось от прежнего. Воскресла былая нежность. Достойная того, чтобы хранить её всю жизнь. Наконец доктор Ван положил руку Сяо Кун на бедро. Сяо Кун откликнулась, взяла его за руку, и они сцепили пальцы. Каждый палец доктора Вана нашёптывал в щели между пальцами её руки: «Я люблю тебя!», и её пальцы вторили: «И я тебя тоже!». Сяо Кун слегка повернула лицо и как будто только сейчас по-настоящему признавалась в любви.

Доктор Ван и Сяо Кун сидели тихо, а пальцы сцеплялись всё плотнее и поглаживали друг дружку. Доктор Ван и Сяо Кун уже занимались любовью — такие поглаживания обычно становились прелюдией, это были волнующие прикосновения. Молодым людям безумно хотелось снова заняться любовью, каждый хотел показать партнёру, насколько тот любим. Но куда пойти? Некуда… Приходится терпеть. Их пальцы уговаривали друг дружку — потерпи. Потерпи, пожалуйста. Но что это за уговоры? Уговоры без слов, от которых ещё сильнее распаляются чувства. После таких уговоров они лишь сильнее возбудились. А что с ним делать, с возбуждением? Только терпеть дальше. «Терпеть» — это не умственная работа, а тяжёлый физический труд. Очень изматывает. В итоге Сяо Кун дотерпелась до того, что силы окончательно покинули её. Тело обмякло, и девушка прислонилась к плечу доктора Вана, рот её приоткрылся. Доктор Ван учуял её дыхание, такое обжигающее, что сердце разлеталось на кусочки. Доктор Ван тихонько вздохнул, всей душой желая как можно раньше стать хозяином салона. Нужно обзавестись собственным салоном, срочно нужно! Работать на кого-то вдали, не имея собственного дома — это не жизнь…

Сяо Кун и представить не могла, что ссора принесёт такие плоды, и осталась довольна. Однако ссора есть ссора, задевает чувства, так что лучше всё-таки не ссориться. Сяо Кун ещё раз хорошенько обдумала случившееся, проанализировала причины возникшей ситуации. Всё-таки она вела себя неподобающим образом — кое-что в своём поведении ей стоит подправить. Как бы то ни было, в присутствии своего молодого человека, пусть даже в шутку, флиртовать с другим парнем — это уже чересчур. Сяо Кун сказала себе, что больше в мужское общежитие ни ногой! Ну, вообще-то она ничего плохого не имела в виду, но тот факт, что доктор Ван её превратно понял, само по себе нехорошо.

Так как Сяо Кун перестала ходить в мужское общежитие, то остался лишь один вариант — пришлось доктору Вану ходить в гости к Сяо Кун. Однако доктор Ван почувствовал, что гости гостям рознь. Доктор Ван относился к разряду степенных молодых людей, и девушки обычно над ним не подшучивали. Им с Сяо Кун неловко было на людях перешёптываться, так что визиты доктора Вана выходили унылые, не то что приход Сяо Кун в мужское общежитие. Они просто сидели. Очень чинно. Сидели и ничего не делали, словно экспонаты в музее.

Только сейчас доктор Ван обратил пристальное внимание на то, что происходит с Сяо Кун. Девушка всегда была грустной. Доктор Ван не мог видеть её лица, зато слышал интонации, и Сяо Кун была совсем не такой, как раньше. На самом деле, не только сейчас, а с тех пор, как они вышли на работу на новом месте, Сяо Кун ходила как в воду опущенная, и доктор Ван принимал это близко к сердцу. Какой Сяо Кун была в Шэньчжэне? Голос её звучал быстро, она тараторила, не особо задумывалась о последствиях, могла иногда и матом выругаться. Она пребывала в радостном настроении, и у окружающих всегда складывалось впечатление, что Сяо Кун весёлая и простая в общении. Причину плохого настроения девушки доктор Ван мог понять. Как ни крути, это из-за него она не стала хозяйкой салона. По сути, доктор Ван обманом привёз её в Нанкин. Он её не обманывал, но по факту получается, что обманул. Настроение у доктора Вана совсем испортилось.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека китайской литературы

Устал рождаться и умирать
Устал рождаться и умирать

Р' книге «Устал рождаться и умирать» выдающийся китайский романист современности Мо Янь продолжает СЃРІРѕС' грандиозное летописание истории Китая XX века, уникальным образом сочетая грубый натурализм и высокую трагичность, хлёсткую политическую сатиру и волшебный вымысел редкой художественной красоты.Р'Рѕ время земельной реформы 1950 года расстреляли невинного человека — с работящими руками, сильной волей, добрым сердцем и незапятнанным прошлым. Гордую душу, вознегодовавшую на СЃРІРѕРёС… СѓР±РёР№С†, не РїСЂРёРјСѓС' в преисподнюю — и герой вновь и вновь возвратится в мир, в разных обличиях будет ненавидеть и любить, драться до кровавых ран за свою правду, любоваться в лунном свете цветением абрикоса…Творчество выдающегося китайского романиста наших дней Мо Яня (СЂРѕРґ. 1955) — новое, оригинальное слово в бесконечном полилоге, именуемом РјРёСЂРѕРІРѕР№ литературой.Знакомя европейского читателя с богатейшей и во многом заповедной культурой Китая, Мо Янь одновременно разрушает стереотипы о ней. Следование традиции классического китайского романа оборачивается причудливым сплавом СЌРїРѕСЃР°, волшебной сказки, вымысла и реальности, новаторским сочетанием смелой, а РїРѕСЂРѕР№ и пугающей, реалистической образности и тончайшего лиризма.Роман «Устал рождаться и умирать», неоднократно признававшийся лучшим произведением писателя, был удостоен премии Ньюмена по китайской литературе.Мо Янь рекомендует в первую очередь эту книгу для знакомства со СЃРІРѕРёРј творчеством: в ней затронуты основные РІРѕРїСЂРѕСЃС‹ китайской истории и действительности, задействованы многие сюрреалистические приёмы и достигнута максимальная СЃРІРѕР±РѕРґР° письма, когда автор излагает СЃРІРѕРё идеи «от сердца».Написанный за сорок три (!) дня, роман, по собственному признанию Мо Яня, существовал в его сознании в течение РјРЅРѕРіРёС… десятилетий.РњС‹ живём в истории… Р'СЃСЏ реальность — это продолжение истории.Мо Янь«16+В» Р

Мо Янь

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза