Китайский секрет для мистера Форда

– А это…?

– Мои адвокаты.

М.Р. чуть не наступил компаньону на ногу: боялся, что с того станется спросить: «Зачем?» Но Д.Э. не стал этого делать. Он покладисто попросил задумчивого молодого человека со ртом, как у окуня записать их, как было сказано, к адвокатам, ничем не выдал своей досады по поводу того, что прием назначили только через неделю и от старательности даже купил билеты на трамвай вместо того, чтобы попытаться, как он обычно предпочитал, запихаться в толпу пассажиров.

В первый раз за все время знакомства со своим компаньоном М.Р. Маллоу чувствовал себя нормальным человеком, которому не угрожают неприятности с законом.

– Слушай, – спросил он, – а что это – трест? Все говорят, трест да трест, а я, оказывается, толком не знаю.

– Что-то вроде объединения предприятий, – отозвался Д.Э.

По его виду можно было предположить, скорее, что он, уважающий себя джентльмен, впервые в жизни взялся за сомнительное, хотя и весьма прибыльное дело. «Ничего, – подумал М.Р., – привыкнет».

– Пожалуй, – сказал он вслух, – стоит кого-нибудь спросить. А?

Д.Э. почему-то не ответил. Дюк хотел посмотреть ему в лицо, но в вагон уже набились пассажиры, их теснили и у него получилось только рассмотреть подбородок молодого головореза. Это был решительный подбородок.

– Я говорю, – повторил М.Р. Маллоу, когда они вышли из вагона, – надо же знать точно. Давай спросим?

Д.Э. Саммерс прикуривал с таким видом, как будто он был адмирал Нельсон и как раз собирался вести свое войско на битву при Абукире.

– У кого? – поинтересовался он.

– Ну… – Маллоу огляделся по сторонам, – вон, у того человека.

Человек, на которого он показывал, имел приличный костюм и дорогие ботинки. Лица его видно не было. Он читал газету на скамейке у меблированных комнат на Оук-стрит, 2114. Недурные комнаты, всего один доллар, двадцать пять центов в неделю, и можно снять хоть на один день (что, конечно, очень хорошо для людей с плохо предсказуемыми доходами, которые могут в любой момент уехать). Так вот, человек с газетой долго бормотал нечто плохо усвояемое, через слово поминая монополию. Наконец, он сказал:

– Это, конечно, приблизительно. Я ведь не коммерсант.

– А кто? – спросил Д.Э. Саммерс.

– Счетовод. «Парафин Пейнт Компани».

С этими словами счетовод опять погрузился в чтение, а двое джентльменов вошли в номер 2114.

– Счетовод вряд ли запутается в цифрах, – вынес вердикт Д.Э. Саммерс.

– А ты уверен, что так надо – трест? – спросил М.Р. Маллоу.

Д.Э. Саммерс остановился на ступеньках. Потом сунул руки в карманы и прислонился к стене.

– Слушай, – сказал он, – Форд сказал: «трест». На других условиях, если я правильно понял, денег нам не дадут. Больше их взять негде. Ну? Это вы, если не ошибаюсь, настаивали насчет законности?

– А что сразу я? Я ничего.

Вечером пришел пятнистый от возмущения профессор. Он принес чек на тысячу долларов. Один.

– «Трескается при смене температуры»! Слышали вы эту ересь?

Найтли поправил монокль. Руки тряслись и профессор с отвращением его отшвырнул.

– Какая наглая, беспардонная, не знающая себе равных ложь!

– Ну, профессор, – тихо сказал Д.Э., – с таким же успехом ваш лак мог оказаться слишком черным, слишком блестящим или слишком китайским. Вы же говорили, нет другого выхода?

– Да, – Найтли обнял молча подошедшую жену и немного успокоился. – Да, конечно. Надо быть довольным тем, что имеешь. Вы совершенно правы, мой мальчик.

Он прошелся по гостиной, завел граммофон.

– Но, однако, как обидно! Ведь я рассчитывал тысяч на пятьдесят!

Профессор опять пометался по комнате, чуть на налетел на кадку с пальмой, махнул рукой и ушел в прихожую.

– Зато я купил превосходную трубку! – раздался оттуда его голос.

Он появился на пороге гостиной с трубкой в руках.

– Вот, взгляните. «Эй-Си Антиканцер». Замечательная вещь. Боярышник, эбонит, оправлена в стерлинговое серебро. Правда, несколько кусается и чуточку сложна в чистке, но вы же понимаете, это ритуал. Священнодейство. Э…

Найтли умолк. Ни один, ни второй трубки не взяли.

– Профессор, – произнес Д.Э. Саммерс. – Я знаю, что вам неловко. Нам тоже. Черт с ним, считайте, что никакого разговора не было.

– После всего, что вы для нас сделали, – поддержал М.Р., – это было бы просто свинством.

– Особенно с вашими долгами. Форд предложил нам трест и дает заем в три тысячи.

Найтли опустился в кресло.

– Как жаль, что я теперь не могу этого сделать, – произнес он. – Вам будет нелегко на таких условиях.

– Какой толк жалеть? – Д.Э. пожал плечами. – У нас не было другого выхода.

– Да, – покивал профессор. – Да, да. И все-таки я дам вам денег. Двести… нет, двести пятьдесят долларов – сумма довольно жалкая по сравнению с той, что я собирался заплатить в качестве ваших комиссионных, но…

– Бросьте, профессор, – сказал Джейк. – Вы прекрасно знаете, что обошлись бы без нас.

– Ничего подобного!

– Еще как, – подтвердил Дюк. – Ваши статьи печатает «Сайентифик Америкэн» и “Zeitschrift für physikalische Chemie”. И я вспомнил, что это за старикан выходил от вас вчера вечером – это мистер Кларк. Столько раз видел его портрет в газетах – и надо же, не сразу узнал.