Китовый ус

Стояла прекрасная пора, в природе все уже отцвело, отплодоносило, созрело, пребывало в покое и довольстве, отдыхало и нежилось в летнем еще тепле.

— Где ты такой лес видел? — спрашивал Руслан, щуря плутоватые глаза под очками, которые, насколько помнил Грахов, никогда раньше не носил. — Видишь, какой лес величаво-спокойный… Где ты такие поля видел? — спрашивал он, показывая на сочный, изумрудный ковер озими на мягких, круглых холмах. — Да ты башкирский мед в Москву везешь? Не везешь? Впервые в жизни встречаю такого чудака, все москвичи обязательно везут мед. Не беспокойся, мы позаботились.

Они остановились на краю леса возле каких-то нарядных деревянных построек.

— Это санаторий, нас здесь ждут, — сказал Руслан, выбираясь из машины, а затем, взяв гостя под руку, подмигнул: — Кумыс башкирский пил? Казахский и узбекский пил, а наш, башкирский, значит, нет? Обижаешь… А это что за штука — чал? Из верблюжьего молока? Не пробовал, у нас верблюдов нет. У нас кумыс, ему цены нет, сильный напиток, и потому после него батыр будешь… Но в Москву не проси, здесь пей, в портфель не моги брать — он в бутылках в самолете взорвется!

Грахов поражался переменам, происшедшим с Русланом, Девчонки на курсе называли его не Аюповым, а Аюпчиком, до того он был нежен лицом, мягок и ласков характером. Они покровительствовали ему, защищая от напастей, большей частью выдуманных, вертелись вокруг — наверняка многие были влюблены в способного красивого мальчика. За эти годы Руслан стал вальяжным, раздался в плечах, в каждом движении, в каждом слове чувствовалась уверенность в себе, властность по отношению к другим. Приятели явно заискивали перед Аюповым и заодно перед ним, Граховым, — должно быть, он тоже грелся в лучах его талантливости, находился в гравитационном поле его личности.

В аэропорту он хотел попрощаться с Русланом и его приятелями, однако те заупрямились:

— Так у нас не принято. Посадим, помашем, вот тогда и уедем.

— В таком случае вот что, — предложил Грахов. — Я вижу перед собой стекляшку под названием «Башкири» — последняя буква не светится. Там ставим последнюю точку. Угощаю шампанским!

Он взял бутылку шампанского, рассказал им о председателе постройкома. Приятели Аюпова тоже были газетчики, сыпали наперебой различными курьезами из журналистской жизни. Грахову было приятно, весело и легко с ними, но когда Руслан взял еще бутылку, он сказал:

— Руслан, дорогой, это уже не дружеская встреча, а стихийное бедствие. Хватит стекла и пены, хватит, в самый раз.

— Нет уж, ты мой гость, да и видимся мы не так уж часто. Раз в пять лет можем себе кое-что позволить, а?

Затем, когда подошло время регистрировать билеты, Аюпов велел владельцу машины, поскольку тот все равно не пил, уладить все дела с регистрацией. Выпили за дружбу, наговорили кучи приятных слов друг другу, а затем перед их столом появился несколько растерянный и озабоченный владелец машины.

— Регистрация закончилась, — сообщил он виновато и невнятно.

— В каком смысле? — не понял сразу Актов.

— В самом прямом. Нет мест.

— Что за ерунда! Как это нет мест, если есть билет? Пойдемте!

Они решительно приблизились к стойке регистрации, предъявили девушкам билет, указывали на место, требовали зарегистрировать Грахова, потому что до вылета оставался почти час, тогда как регистрация должна заканчиваться не менее чем за пятьдесят минут до него. Девушки, спокойные, невозмутимые, даже улыбчивые, выслушали их и направили к начальству. Втроем, потому что Руслан ушел искать начальника аэропорта, долго и бестолково искали начальника смены, и когда, наконец, нашли его, тот даже не взглянул на билет. Это более всего возмутило Грахова. К тому же сегодня ему надо было брать Алешку с пятидневки, Вера Николаевна возьмет его к себе. Она знает, что он сегодня прилетит, и вот… Как же нескладно получается!

— Послушайте, вот мой билет, вон там стоит самолет, — действительно самолет виднелся за стеклянной стеной здания, на него шла посадка. — Объясните, пожалуйста, почему я не могу на нем улететь?

— Вы опоздали на регистрацию.

— Нет, позвольте, я и сейчас еще не опоздал. Вы за час десять до вылета закончили регистрацию. Объясните, пожалуйста, почему я не могу улететь?

— Потому что нет мест, улетите завтра.

— Как это нет мест, а здесь вот написано «17в» — это, по-вашему, не место?

— В конце концов вы пьяны! — повысил голос начальник смены, и повысил настолько, что его, наверно, услышали все пассажиры в зале ожидания. Грахову, конечно, ничего не оставалось, как тут же опровергнуть мнение начальника смены.

— Ах так! Прошу пройти со мной в медпункт!

— Пожалуйста! — согласился Грахов и последовал за ним.

— Сейчас мы проверим, — грозился начальник смены, когда они шли через весь зал к белой двери с табличкой «Медпункт». Он обещал на законном основании отказать от места, взялся за ручку, решительно дернул, но дверь не открылась.