Клад

Навстречу ему уже бежали из домов и по домам перепуганные люди: бабы, старики. Кто-то спасать детей, кто-то вооружаться, кто-то прятаться в погреб.

Вдалеке густо и страшно затараторили автоматные выстрелы. Казалось, на поселок наступает целая рота.

"Это еще что?!" – подумал Глеб, с перепугу упав на живот.

Пальба смолкла так же внезапно, как и началась.

Где-то над крышами уже занималось багровое зарево.

Не любил Глеб по жизни ругаться, но тут скверные слова сами полетели с языка.

Новые взрывы.

"Какой иллюзион! Это ж война настоящая! Весь пороховой склад сюда притащили, гниды!"

Глеб вдруг ясно вспомнил каменное лицо и сумасшедший взгляд Супербия.

"Может, он ради удовольствия это все?.."

Навстречу верхом на лошади стремглав летел Ермолаев. Глеб еле успел отскочить.

– Че под копыта лезешь! – заорал милиционер.

– Я… это…

– Погодь! Это ты, что ль?! – Ермолаев узнал его. – А где наш-то, старший лейтенант? Че с ним?

Глеб вдруг вспомнил про оставленных дома сестер, и ему совершенно расхотелось отвечать на дурацкие расспросы.

– Мы ж вас через весь лес…

Взрыв, пальба – уже с другой стороны.

– Твою ж мать, сколько их там?! – вскричал Ермолаев, чуть не упав с забившейся в панике кобылы. – Давай, дуй, а то убьют!

Он ускакал прежде, чем Глеб успел открыть рот.

Глеб ждал, что сестренки будут плакать, но те как будто даже ничуть не испугались. Ни та, ни другая сроду не боялись грома летом, который часто звучал пострашнее далеких взрывов.

– Там воюют? – спросила Рая.

– Не-е… Это хулиганы из моей школы устроили. У нас тут ничего не грохнет, не бойтесь. Щас мамка придет!

Он подмигнул малышкам и бросился на улицу. Голова напряженно работала.

Глеб знал, где живет Константин Алексеевич… Точнее живут те, кто все это время им притворялся.

Идти туда было до мурашек страшно, с собой позвать некого. Медлить нельзя.

"Афанасия бы встретить!" – тоскливо подумал Глеб.

Странная сила влекла его в логово злодеев. Не ненависть, не жажда славы, не чувство справедливости. Это было желание ухватить страшную тайну за хвост, не дать семиголовой змее уползти во тьму, вытащить эту гадину на белый свет и предъявить миру. Даже волшебный клад ни на миг не занимал его мыслей.

Глеб петлял по закоулкам, скакал через заборы, коротая путь к дому Кощеев. Взрывные раскаты стихли, и в дрожащем воздухе разносились крики жителей, плач детей и лай редких собак.

Оглушительный треск разодрал слух. Глеб упал в сугроб и в ужасе оглянулся. В двадцати метрах от него под забором внутри пылающей кучи соломы искрилась и стреляла во все стороны коробка с патронами. Шальные пули кромсали дерево, били стекла в окнах, жужжали над головой.

Глеб принялся уползать от палящей коробки, как пехотинец от вражеского пулеметного гнезда. Укрылся в канаве. Теперь он знал все детали бесподобных Кощеевских фокусов!

Добравшись до кособокого сумрачного домишки с флюгером-вертушкой, Глеб, наконец, перевел дыхание.

В окнах тьма.

“Никого, значит… Да и че им щас там делать?”

Держа наготове нож, Глеб заглянул сперва в окошко, потом в дверь.

В углу сидела на табуретке, грустно уставившись в окно, жена Кощеев.

– Ко-константин Алексеевич дома? – запинаясь, выдал Глеб.

– В подполе, – не глядя на него, равнодушно промолвила жена. – Сколько их там не знаю. Может, один, а может все… Не любят они меня! Уехать хотят.

Глеб перевел взгляд на черный люк в полу. Вряд ли кто-то мог его там ждать.

С позволения хозяйки он взял свечку и, замирая от волнения, спустился по ступенькам вниз.

Это был целый подземный бункер с тремя комнатами. Здесь имелись полати и кровать (видимо, для старшего), обеденный и письменный столы, четыре самодельных, ломящихся от книг, шкафа, банки иностранных консервов, умывальник, граммофон, печатная машинка, химические принадлежности: колбы, пробирки, змеевики, горелка и даже кинопроектор с бобинами в специальных боксах.

В стене одной из комнат угрюмой пещерой зиял лаз в треть человеческого роста.

“Ну че, трус, давай!” – мысленно приказал себе Глеб. – “Зря пришел, что ли?”

Он полез по тоннелю, холодея от страха и тщательно вслушиваясь в могильную тишину. Пол был устлан прогнившими досками. С потолка свисали паутинные лохмотья. Впереди не было видно ни зги.

Неизвестно сколько времени потребовалось Глебу, чтобы добраться и почти на четвереньках пролезть в совсем уж узкую нору, вырытую там, где случился обвал почвы. Свеча давным-давно потухла, Глеб продолжал ползти дальше из чистого упрямства.

Впереди забрезжило. Послышались голоса. В рыжем свете лампы-коптилки Глеб разглядел громадный чудной аппарат, чем-то напоминающий самогонный. Двое Кощеев, кряхтя, помогали вытянуть наверх тяжеленный бочонок с бетонным дном.

– И-их! А у нас шины не лопнут?

– Не должны!

– М-может, все-таки, надо было п-попилить золото и п… ф-фу! По кускам вынести?

– Ценность упадет!

– Зато не так опасно!

– Ты че, С-супербия огорчить решил? Испортить Новый год старшему брату? Он сколько лет об этом мечтал – людишек несчастных погонять!

Бочка скрылась в потолке.

– Вылазим!

Оба брата быстро вскарабкались наверх по переносной лесенке.