Клад

— Не уверен. Предположил я после ухода. Но с ней странная вещь произошла. Признаться, неожиданная.

— Что с ней случилось?

Мазин уловил больше тревоги, чем любопытства, и сказал успокаивающе:

— Ничего страшного. Странного больше. Кто-то ночью бросил ей в лоджию вот такой камешек. Вера подумала, обыкновенное хулиганство, но взгляните сами.

Игорь Николаевич протянул конверт и монету.

«Та, — сразу понял Пашков, — единственная, что взял Федор». Но счел нужным высказать недоумение.

— Неужели из клада?

— Это вне сомнения.

— Кто же… мог?

— С вашей помощью узнать было несложно.

— Моей помощью?

— Конечно. Помните, вы тут бутылочку мне показали? Доказательство самоубийства, по вашему мнению? Помните? И предложили отпечатки сличить, потому что отпечатки пальцев у каждого человека индивидуальны. — Мазин не мог отказать себе в небольшой насмешке. — И представьте, так и есть. Наука подтвердила. На этом конверте те же отпечатки, что и на бутылке, и у человека, который, увы, пальцами уже не до чего не дотронется.

— Похоронили? В безымянной могиле? Уже?

— Вы предпочли бы пригласить Веру в морг? Кладбище лучше. Мать-сыра земля скрывает от нас страшное. И на том спасибо.

«Федор бросил монету. Зачем? Еще один след оставил, — подумал Пашков с досадой, забыв уже, что, увидав Мазина, был готов разрубить узел. — Да если только монету бросил… Что еще в конверте было? Неужели обо мне написал? И Мазин все знает и играет, как кошка с мышонком?»

— Проходите. В дом или на качели?

— Покатаемся. В доме жарко, наверно.

«Что же делать? Показать ему колодец? Тогда упрекнуть меня он не сможет. Я должен был убедиться, что клад существует, а потом уже сообщать о находке. О находке, а не о письме. Неужели он приехал уличить меня? Значит, никаких денег? Ни мне, ни Вере, ни Дарье… Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Почему же он не торопится? Ладно, хватит проклятого инфантилизма. Я не обязан ему подыгрывать. Может взять, пусть берет, но руки в наручники я совать не собираюсь».

— Что же из всего этого вытекает, Игорь Николаевич?

«Неужели скажет — вы собираетесь присвоить клад или уже присвоили?»

— Ваш друг нашел клад. Или одну монету? Разница большая, как видите…

«Если не играет, о кладе не знает. Или посмеяться хочет, макнуть меня, унизить?»

Пашков внимательно смотрел на Мазина. Тот присел на качели, однако не раскачивался, каблуком уперся в землю. Лицо было усталым, не похожим на лицо человека, замыслившего розыгрыш, а тем более злую унизительную шутку.

— Разве он не написал об этом Вере? Монета в конверте была.

— Конверт не всегда письма содержит.

— Значит, не написал?

Пашков уловил радость в своем голосе. Ему стало стыдно. «Не для себя. Сделаю по русской формуле, на троих. Я, Вера и Дарья. Это справедливо…»

— Ей не написал.

«Мне написал!»

— А кому же?

— Судя по поступкам, этот человек склонен к непрогнозируемым решениям. Может быть, на другой бутылке что-нибудь изобразил.

— Карту острова сокровищ? План тайника? Скорее нашел одну монету и бросил. Простился.

«Зачем я соврал? Как теперь буду выкручиваться?..»

— Вера подумала, что это угроза.

— Угроза?

— Да. Предупреждение, что клад найден и она должна молчать, иначе возможны неприятности.

— Так она вам сказала?

— Да. Она же не знала, кто монету бросил. Не знала, что он в городе, не знала, что он был у вас, что вы устроили ему прибежище здесь в сарае. Она ничего не знала. — Мазин говорил с упреком. — Я вышел на нее почти случайно: Федор оставил в сарае клочок газеты с ее номером телефона.

— Вы обыскивали сарай?

— Даша нашла номер. Она знала, чей это телефон.

— Знала?

Пашков покраснел.

— Не смущайтесь. Женщины склонны к непонятным нам поступкам и нас понуждают делать лишнее. Но в данном случае получилось с пользой. Многое стало на места. Кроме одного. Где же клад?

— В колодце, — сказал тихо Саша, то ли не повинуясь себе, то ли, напротив, преодолев собственное сопротивление.

Тут и сказалась усталость. Мазин не уловил интонации. Он посмотрел, но не на Пашкова, а в сторону колодца и покачал головой.

— Если Федор достал клад и взял оттуда монету, не мог же он снова швырнуть золото на дно. Это нелогично.

«Логично! Нужно знать Федора…»

— У каждого своя логика.

— Это верно.

Мазин поднялся, доска закачалась, он направился к колодцу. Там на первый взгляд все было по-прежнему, все тот же замшелый сруб, ржавые скобки, уходящие вниз, зеркальце воды, в которую заглянуло солнце. Тропа к колодцу обильно заросла травой.

— Колодцем редко пользовались.

— В доме есть водопровод.

— Зачем же колодец?

— Хозяин был человеком, умудренным жизнью. Войны прошел, разруху. Не доверял коммунальным службам, — механически ответил Пашков, повторяя слова, сказанные когда-то Федору.

— Как жарко. Попьем холодненького?

— Пожалуйста. Я принесу кружку.

«Неужели издевается? Но я-то!.. Сказал «а», скажи дальше!» Однако легче оказалось пойти за кружкой.

«Фаталист! Идиот!»

Мазин дожидался, придерживая ведро.

— Интересно. Колодец старый и запущенный, а ведро новое.

— Ведро Федор взял в сарае. Ведра вообще не было.

— Неважную оно ему службу сослужило.