Клад последних Романовых

— Да я вот дружка своего ищу. Жил здесь когда-то по пятой лестнице, окошками во второй двор, лет шесть назад, — с мечтательным видом оглядывая дом, проговорил Евгений Степанович.

— По пятой, говоришь? Окнами во двор? Шесть лет назад? Хе, да кто ж их всех упомнит? — чиркая огромными заплатанными валенками по мостовой, проговорил дворник, вслед за Евгением Степановичем взглядывая на украшенный масками львов и барочными раковинами фасад. — Кто их всех упомнит? — повторил он. — Сегодня тут один проживает, завтрева другой, понапихали людев, как селедок в банки, в прежние-то квартиры. Вон, квартира генеральши Хохряковой, что на третьем этаже, аккурат над хозяйскими апартаментами, раньше в ней кто жил? Генеральша с племянницей, ну и прислуга, а теперь? В кажной комнате по шесть человек понапихано, а то и поболе. Кого тут запомнишь?

— А что с генеральшей-то стало? — ввернул подходящий вопрос Евгений Степанович, доставая папиросы и будто в задумчивости протягивая сторожу пачку.

— С генеральшей-то? — с удовольствием закуривая на дармовщинку, переспросил дворник. — Так а что и со всеми — то ли за границу утекла, то ли расстреляли.

— И хозяева туда же?

— Хозяева? Неужто их знал? — прищурился на один глаз дворник.

— Откуда б мне? — весело тряхнул головой Евгений Степанович. — Куда нам в такие хоромы с солдатским рылом.

— М-м, — протянул неторопливо дворник, не снимая подозрений. — Солдатским, говоришь?

— А то. Меня еще в пятнадцатом году так контузило, милый мой, до сих пор головными болями маюсь, а через полгода руку едва не оторвало, вона до сих пор еле ходит. — И Евгений Степанович вытянул вперед не до конца разогнутую руку и повертел ею у дворника перед носом. — Видал? А все генералы, сволочи, им капитал защищать, а мы воюй. — И сплюнул для убедительности.

— Ну-ну. Так что за знакомец-то, говоришь? — снова берясь за лопату, уточнил дворник.

— Лазовой Кондрат Иванович. С меня примерно, и годков столько же. Учетчиком работал на верфях. А?

— Лазовой? Кондрат Иванович? — закатил глаза к небу дворник. — Нет, не помню.

— Жаль. Я ему, подлецу, перед отъездом чемодан оставлял с кой-какими вещичками, а он, мерзавец, уволился, с квартиры съехал и адреса нового не прислал.

— Спер, значится? Ну, так кто же тебя научил добро чужим людям оставлять? — без всякого сочувствия спросил дворник.