Кладбищенский смотритель (сборник)

* * *

«Хвост» я заметил сразу, как только вышел на Центральный проспект. Я еще раньше почувствовал, что за мной следят, но окончательно убедился чуть позже.

У нас, проводников, очень хорошо развито «чувство спины». Без этого в дыре никак – нужно смотреть на все четыре стороны, и особенно – назад, потому что ловушки часто срабатываю именно за спиной. Не успеешь упасть – останешься без руки или ноги, как повезет. Слон всегда говорил, что у настоящего проводника должно быть три глаза, причем третий – на затылке.

Поэтому я чувствовал, что за мной следят. Для проверки притормозил у стеклянной витрины – вроде на товары глазею, а сам на отражение за спиной смотрю. Верно – вот тот тип уже два раза мне попадался, и все в разных местах. А сейчас позади меня стоит, делает вид, что голубей кормит. И недалеко – его напарник… Ну, я дергаться не стал, решил продолжить прогулку, а заодно посмотреть, что будет. Любопытный я очень…

Дошел до набережной и остановился. Публики заметно прибавилось – дело было уже к вечеру, народ потянулся на улицу, благо, день оказался действительно хороший, теплый. В кафе столики были заняли, народ с удовольствием пил кофе и пиво, отовсюду слышалась веселая музыка. Я не спеша прошелся по набережной – как турист, зевака, коих здесь пруд пруди. «Топтуны» не отставали – вели грамотно, сменяя друг друга. По внешнему виду – обычные филеры, коих кураторы часто отправляют наблюдать за проводниками: выяснять, кто с кем встречается, о чем говорит, какой товар толкает. Так они контролируют нас – чтобы налево ничего не продавали.

Надо сказать, что в плане товара у ученых с кураторами всегда контры – первых больше интересует чистая наука, а вторых – полезность добытых вещей, особенно в экономическом и военном плане. Узнают они про что-нибудь новое, необычное, и сразу же – наше, не отдадим! Даже не позволяют ученым взглянуть на интересный образец. Иногда это выходит боком.

Как, например, было с «волчком»: услыхали кураторы про забавную вещицу – сама по себе крутится, без всякой энергии, и загорелись добыть. «Волчок» видел Прыщ, а потом разболтал за кружкой пива. Кураторы сразу сделали стойку и приказали – достань. Прыщ был человек подневольный (старая мать, больная сестра, куда деваться?), вот и пошел. С трудом, с кровью, но добыл.

Кураторы очень обрадовались и даже денег Прыщу отвалили нехило (что вообще на них непохоже), думали, наверное, что нашли неиссякаемый источник энергии. Типа, прикрутил к «волчку» генератор, и получай электричества, сколько хочешь. Но вскоре выяснилось, что «волчок» – очень хитрая и опасная штука, вроде бомбы замедленного действия: сначала он энергию из внешней среды качает (за счет чего и крутится), а потом как бабахнет! Так, что мама не горюй. Один «волчок» может полгорода нашего снести. Слава Богу, ученые вовремя узнали и подняли шум. В правительстве переполошились и приняли закон, запрещающий приносить эти «волчки» – как бы чего не вышло. Но, говорят, военные все-таки пару штук заныкали. Теперь они хранятся у них в жидком азоте, чтобы энергию не брали. Но придет время, и используют их по прямому назначению… Как бомбу.

Так что отношение у меня к кураторам, прямо скажем, не самое хорошее. Тем более что это они виноваты в гибели Слона. Конечно, учитель тоже был не мальчик, прекрасно понимал, куда и зачем лезет, но все же… Не люблю я кураторов, и все тут!

Между тем «топтуны» не отставали, но особо и не наглели – соблюдали дистанцию. Вскоре я перестал обращать на них внимание – работа у них такая. Люди они, в сущности, подневольные, что прикажут, то и делают. Я еще раз прошелся по набережной, заглянул в пару магазинов, но покупать ничего не стал – цены просто заоблачные. Что понятно: все-таки набережная – самое престижное местом в городе, здесь бывают одни богачи.

На меня никто не обращал внимания, хотя одет я был более чем скромно – старые джинсы, клетчатая рубашка. Видимо, принимали за студента. Раньше университетские действительно часто здесь бывали: погулять, подцепить девчонку, закрутить роман или просто весело провести время. Теперь не то, публика стала намного солиднее.

Стало темнеть, зажглись разноцветные фонари, музыка зазвучала громче, народ повеселел. Я присел на лавочку отдохнуть, мои «топтуны» расположились по соседству. Так мы и сидели – я курил, они скучали. Наконец я почувствовал, что стало прохладно, и решил вернуться в гостиницу. На сегодня, пожалуй, с меня хватит.

* * *

Автобус довез меня до Карлштрассе. У дверей отеля я заметил длинный черный лимузин, возле которого топтались два типа явно азиатской наружности.