Клады великой Сибири

Чи-Най-Чанг понял, что его господин ни за что на свете не изменит своего слова, и вдруг весь как-то притих и съежился, отвернув свое лицо в другую сторону.

Если бы Верлов мог видеть в эту минуту лицо Чи-Най-Чанга, он заметил бы на нем отпечаток сильного страдания.

Китаец не мог помириться с мыслью, что можно оставить в живых такого врага, который несколько раз покушался на их жизнь, и теперь Чи-Най-Чанг затаил в себе какую-то крепкую думу.

Между прочим, японцы, которых на поверхности воды оказалось всего пятнадцать человек, были все подобраны, и оставалось подобрать одного Лиу-Пин-Юнга.

Корабль был направлен к нему и быстро догнал обломок, на котором держался бонза.

При виде врагов бонза издал хриплый стон.

– Сдавайся! Мы не сделаем тебе зла! – крикнул Верлов по-китайски, сгибаясь над перилами и протягивая руку.

Но бонза решил, что его надувают.

Он судил по себе, думая, что его спасают лишь для того, чтобы подвергнуть пыткам.

Громко вскрикнув, он выпустил из рук обломок и… скрылся под волнами.

Все замерли в ожидании.

Но вот голова бонзы снова вынырнула на поверхность саженях в двадцати дальше.

Бонза плавал и нырял свободно, словно был не человек, а морское животное.

Бромберг направил корабль к нему.

Чи-Най-Чанг подскочил к Верлову.

– Господин, я поймаю его.

– Поймай! – разрешил Верлов, не подозревая ничего.

Радостно взвизгнув, Чи-Най-Чанг подскочил к борту и перегнулся за перила.

Теперь бонза был всего в расстоянии двух-трех аршин от носовой части корабля.

– Сдавайся, собака! – крикнул Чи-Най-Чанг.

И прежде нежели бонза успел нырнуть, Чи-Най-Чанг, выхватив нож, кинулся прямо в воду на бонзу.

– Ловите, ловите его! – закричал Бромберг.

Но было уже поздно.

Когда Верлов и Суравин подскочили к борту, оба китайца погрузились в воду.

Затем оба они на секунду вынырнули, рука Чи-Най-Чанга поднялась, и нож вонзился в тело Лиу-Пин-Юнга.

И снова они погрузились в воду.

Прошла томительная минута, другая…

– Неужели погиб? – волновался Верлов.

– Вероятно, да! – покачал головой Суравин.

Минуты проходили за минутами, а Лиу-Пин-Юнг и Чи-Най-Чанг не выплывали.

Стало, наконец, совершенно ясным, что оба врага потонули.

– Как странно распорядилась судьба! – задумчиво и грустно произнес Верлов. – Только два человека знали про клад, оба жаждали его, и оба погибли, не воспользовавшись им ни на одну каплю. Как жалко бедного Чи-Най-Чанга.

– И мне его жаль безумно! – со вздохом произнес инженер, подходя к Верлову. – Вот до чего довела его ненависть к бонзе. Вы знаете, я подозреваю, что Чи-Най-Чанг, чувствуя, что вы снова выпустите Лиу-Пин-Юнга живым, захотел во что бы то ни стало покончить с ним…

– Безусловно, так! – подтвердил Суравин. – Жаль, очень жаль старика! Но… мертвого не воскресишь. Что вы намерены делать с этими господами?

– Сейчас направимся к берегу, высадим их в недалеком расстоянии, ну, хоть бы от города Ола, и потом… потом двинемся на юг, – ответил Верлов.

И, обратясь к Бромбергу, он сказал:

– Держите курс на Олу и дайте полный ход.

Инженер подошел к машине, и через минуту «Владыка» уже несся полным ходом, огибая с левой стороны мыс Елевин.

Связанные японцы сидели на корме, дрожа от страха.

Лишь один морской офицер держался гордо и с ненавистью смотрел на своих победителей.

Целый час он молчал и, казалось, прислушивался к разговору врагов.

И вдруг он заговорил очень чисто по-русски:

– Кажется, господа пираты принадлежат к русской нации? Не потрудятся ли они сказать нам, что они хотят с нами сделать?

– Я с удовольствием удовлетворю ваше любопытство, – вежливо ответил Верлов. – Мы высадим вас в двадцати – тридцати верстах от города Олы, снабдим вас провизией и оставим на воле. До города вы доберетесь без труда, а там… вероятно, найдете способ переправиться на родину.

– И это все? – удивился офицер.

– Все.

– Гм… странные пираты! – усмехнулся японец. – По крайней мере вы хорошенько обшарите наши кошельки?

– Ваши кошельки останутся при вас, – проговорил Верлов. – Надеюсь, когда-нибудь вы поблагодарите нас за наше благородство.

– Висельницей! – проворчал японец.

– Вы очень любезны! – усмехнулся Верлов. – Но, клянусь Богом, я перетоплю все ваши броненосцы, прежде чем вы приведете в исполнение ваше великодушное обещание!

Глаза японца злобно сверкнули.

– Вы не пираты, черт возьми! Вы прикрываетесь черным флагом! – воскликнул он яростно. – Иначе зачем было бы вам топить бесцельно японский корабль, вообще давать подобные обещания?!

– А зачем вам было стрелять в нас, когда мы вас не трогали? – с усмешкой спросил Верлов.

– Мы стреляли по черному флагу.

– А мы потопили вас.

– А почему вы обещаете топить наши, именно наши, броненосцы? – недоверчиво спросил офицер.

– А зачем вы обещаете нам награду на виселице? Долг платежом красен.

– Враки! – воскликнул японец. – Вы русские офицеры! Россия достала где-то это проклятое изобретение и секретно хочет использовать его! Но погодите! Мы доберемся до вас! Мы выгоним вас из Азии!

Верлов, Суравин и Бромберг весело расхохотались.